Клара Санчес - Последнее послание из рая

Без своего белого халата Ветеринар кажется еще более грузным. На нем охотничий костюм: сапоги, заправленные в них вельветовые брюки и свитер. Он производит впечатление человека, который только что снял с себя патронташ, зайцев и куропаток, притороченных к поясу. Я замечаю, что у него густые, с проседью, волосы, которые сейчас в полном беспорядке. Он протягивает мне руку с официальным видом.

– Сынок, – говорит он, – я понимаю, что этот визит для тебя совершенно неожиданный.

Это правда, настолько неоспоримая, что я молчу. Мать предлагает ему что-нибудь выпить, но он жестом отказывается.

– Не буду ходить вокруг да около, – говорит он. – Я здесь по поводу своего сына. Если не ошибаюсь, вы остаетесь друзьями.

Я согласно киваю и сдерживаю желание сказать ему, что всего несколько недель назад видел Эду.

– Не так давно он приезжал к нам повидаться, – продолжает Ветеринар, – и сказал, что возвращается в Мексику. Но туда он не доехал. И никто его с тех пор не видел.

Ветеринар запускает руку в волосы и приводит их в еще больший беспорядок.

– Буду с тобой откровенен. Я еще сам не знаю, что мне от тебя надо. Я понятия не имею, что происходит. Но я не представляю, есть ли у него еще друзья.

Я рассказываю ему, что тоже видел Эду несколько недель назад, и мне показалось, что у него все было в порядке. О ключе я умалчиваю.

– Где начинать искать? – спрашивает он.

Это странная ситуация, просто какой-то страшный сон.

Мать с серьезным видом рассматривает свою хламиду, но ей никак не удается изобразить грусть. Больше того, когда Ветеринар уходит, она остается серьезной.

– Может быть, ему следует нанять детектива, – высказывает она предположение.

– Я опасаюсь самого худшего, – отвечаю я. – В этом есть что-то совершенно необычное.

– Этот парень всегда был необычным, – говорит мать.

– Но бывают странные люди, с которыми ничего странного не происходит.

– Как такое может случиться? – спрашивает мать. – Как может чья-то жизнь в корне отличаться от сущности человека? С ним происходят странные вещи, потому что он странный человек. А он странный, потому что его мать странная, ведь так?

– С некоторых пор тебе все кажется простым! – говорю я матери.

Эйлиен несколько раз пытался предупредить меня насчет Эду. Его мощная интуиция заставляет меня относиться к нему с уважением. Больше того, ему удалось превратить интуицию в образ жизни, в ремесло.

В понедельник утром я принимаю решение. Беру из конверта ключ с адресом и прошу у матери автомобиль. На шоссе машин довольно мало. Солнце все еще сушит поля. По радио сообщают, что кто-то видел в Галисии НЛО. Я оставляю позади влажные и сверкающие бассейны, а на горизонте в это время поднимаются верхние этажи зданий, которые по мере приближения к ним удаляются одно от другого и увеличиваются в размерах. Растут стремительно. Населяют собой всю землю. Спускаются из-за облаков и сразу же выстраиваются по обеим сторонам Кастельяны. Между деревьями, пересекая площади и фонтаны, движется сама бесконечность.

Эдуардо всегда был горазд превращать простое в сложное. Тем не менее, после того как за мной захлопнулась кремового цвета дверь квартиры сто двадцать один, я чувствую себя Алисой, которая легко совершила невозможное – прошла сквозь зеркало в Зазеркалье, ничего не запачкав. Меня охватывает тишина помещения, в котором никто не живет, помещения покинутого, о котором никто не думает. В окна проникает свет, который не существовал, пока его никто не видел. Свет, брошенный на произвол судьбы. Часть штор наполовину приспущена. За ними и за плоской крышей дома напротив существует мир, пребывающий в постоянном движении и верный самому себе. В нем нет ничего отсутствующего, хотя и отсутствует Эдуардо.

Я осторожно разглядываю каждый предмет мебели, стоящий в квартире, поскольку не исключаю возможности увидеть Эдуардо, либо, как всегда, высокомерного, либо мертвого, за одним из них. Одна дверь большого зала ведет в спальню. Первое, что бросается в глаза, – это кровать. Простыни и покрывало валяются в беспорядке, как будто кто-то интересовался содержимым матраца. Ящики комода выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты. В шкафу висит ряд шикарных костюмов, которые наверняка принадлежат Эдуардо и теперь превратились в нечто ископаемое. Все они зимние. Летние костюмы висят с другой стороны шкафа в пластиковых чехлах, застегнутых на молнии. Под костюмами стоит по меньшей мере шесть пар зимних ботинок в прекрасном состоянии. В это свое первое посещение ящики шкафа я не открываю, а ящики комода не выдвигаю до конца и равнодушно прохожу мимо страшных серых чехлов с молниями.