Ирина Лобановская - Жена из России

— Это зависть! Страшное чувство! Сколько лет вы с Элей дружили, и вот так, в одну минуту… Она, видно, давно копила ненависть к тебе: у тебя квартира, муж, ребенок… И не сдержалась!.. Подлая тварь! Что она там наболтала Антону, Масяпа?

— Это неважно, — сухо ответила Маша. — Главное, что наболтала… И развела нас… Какой злобной надо быть!.. Зачем мне вообще подруги? А ты всегда сожалела, что у меня их слишком мало. Здорово бы получилось, имей я их числом поболее! Наверное, тогда мне не суждено было бы прожить с Антоном ни дня и даже просто выйти за него замуж. Так что это еще замечательная ситуация!

Инна Иванна вздохнула.

— Я заберу у тебя Антошку, — сказала она непривычно ласково. — Тебе нужно работать и подумать о своей судьбе… Как-то ее обустроить… По-новому…

Маша махнула рукой.

— Чего там еще обустраивать? Мне хватит уже с лихвой! Подруги, мужья, газеты… Обойдется!.. Многие проводят всю жизнь без всяких мужей — и ничего!.. За милую душу! Меньше забот и нервотрепки.

— А кстати, доченька, я все забываю у тебя спросить, — вдруг сказала мать, — кто этот человек с лицом вора? Он постоянно на фотографиях в твоей газете. На первой полосе, на второй, на третьей…

Маша оторопела.

— Это наш директор НИИ, мама! И ты находишь…

Она растерянно замолчала. Инна Иванна засмеялась.

— Нахожу! И не одна я… На нем все написано крупными буквами. Да других сейчас нет! Тем более, что институт занимается электротехникой. То, что раньше называлось экономическими преступлениями, теперь называется экономической политикой. Или бизнесом. Это аксиома, и всем она кажется нормой жизни. Потому что просто очень изменились все общепринятые нормы. Ну и пусть! Какая разница? Для нас с тобой теперь самое главное — Антошка! И вообще хорошо, что у тебя мальчик: по крайней мере, в подоле не принесет.

К новой газетенке Маша привыкла довольно быстро. Рисовала макеты, переписывала информашки из других изданий, стараясь сделать их неузнаваемыми — существует только факт! — брала интервью…

Однажды совершенно случайно она попала на заседание в Госдуму, а точнее, на встречу с мистером Лоуренсом.

Позвонил Бройберг и попросил сделать материал для его новой газеты демократического толка: нужно срочно в номер, а корреспондент заболел. Или запил. Что в сущности одно и то же.

— Заодно тиснешь заметочку и в свою разлюбезную газетюху? — весело сказал Леонид. — Как там она расцветает?

— Как все! — вздохнула Маша.

— Значит, плохо, — констатировал Бройберг. — Пропуск в Думу тебе выписан. Фамилия у тебя, надеюсь, все та же? Дворянская?

И хмыкнул.

— И отчество пока прежнее! И рост тот же самый! — съязвила Маша, тотчас пожалев о своей резкости.

Леонид доставал ей едва до плеча.

Он пропустил ее хамство мимо ушей.

Маше очень хотелось поговорить с матерью о своем отце. И было страшно начинать этот разговор. Маня решилась на него только после неожиданного семейного скандала по поводу шведа. Сначала бури ничего не предвещало, все развивалось по тихому и определенному сценарию.

— Мы поедем в Швецию? — спросил Антошка, с интересом рассматривая конверты с заграничными марками.

— Пока неясно, — рассеянно ответила Маша. — Я знакома с этим человеком лишь по фотографиям.

Сын на редкость легко пережил развод родителей, куда легче, чем Маня, страдающая не столько от неприкаянности и потери псевдоустойчивости семейного бытия, сколько от собственной глупости и вранья. Зачем ей эти дурацкие фантазии, закончившиеся разрывом и с Антоном, и с добрым эльфиком?

Простить ее Маша не сумела.

Подраставший сын Маню не радовал. Чересчур далеко продвинутый компьютерный пользователь, он без конца выклянчивал у матери новые игры и музыкальные диски. Антошка слишком любил телевизор и частенько изумлял мать своеобразным восприятием кинофильмов.

— Сегодня показывали кино с комет-теткой! — сообщал он ей за ужином.

— С кем? — недоумевала Маша.

— Ну, с комет-теткой! Которая рекламирует комет-порошок! Она играла в фильме двумужнюю: одного не отпустила, а за другого вышла.

Маша вздыхала.

В общем, воспитанием ребенка она занималась мало: постольку-поскольку. Первый же поход с сыном в Третьяковку закончился достаточно печально.

Выйдя из галереи, Маша решила проверить, как усвоил Антошка увиденное.

— Ты запомнил, какой художник написал "Ночь над Днепром"? — неосторожно спросила она.

Сын задумался, сосредоточенно наморщив лоб.