Лю Чжэньюнь - Одно слово стоит тысячи

— Лао Тан, мы виноваты, но здесь не хватает тридцати пяти юаней.

Лао Тан, посмотрев на деньги, недовольно ответил:

— Одно дело, если бы не хватало юаня-двух, а тут речь о тридцати-сорока. Боюсь, наша сделка не состоится.

Тогда Ню Лаодао сказал:

— Деревня у нас маленькая, стоит на отшибе, одна голытьба. Может, все-таки уважишь нас, стариков, нам уже за семьдесят, а мы такой долгий путь проделали.

Заметив, что Лао Тан по-прежнему хмурится, Ню Лаодао поднялся со своего места и предложил:

— А хочешь, я тебе свою куртку отдам?

Лао Тан помотал головой:

— Уважаемые, это уже не дело.

Деньги он все-таки взял, и Ню Лаодао, понимая, что он согласился, под конец добавил:

— Лао Тан, тогда я уж скажу до конца все, что думаю: не вздумайте из-за недоплаты играть как попало. Все должно быть как надо.

— Что до выступлений, за это не беспокойтесь. И ваша деревня тут ни при чем, мы прежде всего стараемся для себя и сами себе репутацию портить не будем. — Сделав паузу, он добавил: — А вы, коли недоплатили, так хоть в еде артистов не ущемляйте, накормить их всех тоже дело нешуточное.

— Будь спокоен, мясо будет три раза в день.

Когда наступило третье число шестого лунного месяца, деревня Нюцзячжуан оживилась. Перед храмом Гуань-ди поставили сцену, соорудили над ней разукрашенный навес, повесили фонарики. За три дня до начала представлений в деревне Нюцзячжуан расставили свои лавки лоточники, предлагавшие фрукты, закуски и всякий мелочной товар. Лао Хань, видя, что в их деревню собирается приезжать театр, послал эту весть своему другу Лао Цао из деревни Вэньцзячжуан уезда Сянъюань, чтобы тот пятого числа шестого лунного месяца отправился в путь, а шестого числа шестого лунного месяца непременно прибыл в деревню Нюцзячжуан уезда Циньюань, и тогда они вместе будут наслаждаться шанданским театром банцзы. Лао Цао, получив эту весть, оказался на распутье. Лао Цао любил тишину и избегал шумных сборищ, к тому же ему не нравилось ходить в театр, да и возраст у него уже был не тот, чтобы куда-то срываться. Если даже и соглашаться, то для компании в дороге следовало взять с собой жену и дочку. Но те, сославшись на долгий путь, отказались. Дочка Гайсинь еще и добавила, что после прошлого раза, когда она ходила с отцом в уезд Циньюань, чтобы отметить Лао Ханю пятьдесят лет, она потом три дня не чуяла ног. Но Лао Цао, зная, как сильно его друг Лао Хань из деревни Нюцзячжуан уезда Циньюань любит слушать и петь оперу, все-таки не смог предать их дружбу и рано утром пятого числа шестого лунного месяца отправился в уезд Циньюань один. Выйдя за ворота, он столкнулся с управляющим уксусной лавкой Сяо Вэнем. Сяо Вэню было тридцать с лишним лет, он приходился сыном уже почившему богачу Лао Вэню. Лао Вэнь умер восемь лет назад. При жизни все звали его хозяином. Однако Сяо Вэню, который пришел ему на смену, такое обращение не нравилось, поэтому его как хозяина «Уксусной лавки Вэня» стали называть управляющим. Как управляющий Сяо Вэнь в своих словах и поступках отличался от хозяина Лао Вэня. Если хозяин Лао Вэнь вел дела по старинке, то Сяо Вэнь пытался внедрять новые веяния. В уезде Циньюань первая повозка на резиновых колесах появилась именно у Сяо Вэня. Эта повозка мчалась по дороге словно вихрь, так что все останавливались поглазеть на это чудо. Плюс ко всему колеса у этой повозки были с воздушной камерой, поэтому если нужно было остановиться, она, громко шоркнув, мгновенно замирала на месте. Когда Лао Цао только-только стал управлять этой повозкой, он сперва даже трусил. Поскольку Лао Цао был уже в почтенном возрасте, то Сяо Вэнь называл его дядюшкой. Сидя в повозке, Сяо Вэнь обычно его подгонял: «Дядюшка, давай быстрее!» Только спустя год Лао Цао привык к новым скоростям. Сяо Вэнь в свою очередь подбил купить такую же повозку на резиновых колесах управляющего винной лавкой «Деревня Персиковый цвет» Сяо Чжоу из деревни Чжоуцзячжуан. Отцом Сяо Чжоу был почивший шесть лет назад богач Лао Чжоу из деревни Чжоуцзячжуан.

Итак, увидав, как приодетый Лао Цао с походной сумкой через плечо выходит за порог, Сяо Вэнь поинтересовался:

— Дядюшка, вы куда?

— Я, управляющий, в уезд Циньюань слушать оперу.

Следом он обстоятельно и детально изложил Сяо Вэню, куда и зачем он направляется. А напоследок добавил:

— Не ради театра иду, а с другом пообщаться. Непростое это дело — за сто с лишним ли передавать весточки.

— Что за театр?

— Шанданский банцзы.