Александр Архангельский - Цена отсечения

Первое, второе, третье; бабы разложили пироги, полоумный Коля и механик Витя, пригибаясь, подтащили царский самовар. Трехведерный, покатый, латунный, с непомерной загнутой трубой, из которой вырывался темный дух сосновых шишек. Самовар жил своей отдельной жизнью: шипел, плевался, исходил паром; Недовражин, разливавший чай по сколотым чашкам, походил на домового.

Искусствоведы перебрали, а трезвые телевизионщики получили отставку: снимать на камеру процесс коллективной сборки Недовражин не позволил. Приезжих разбросали по избам, баиньки, и потянулись на церковный холм.

Пузатые короба, членистоногие ответвления, спиралевидные отсеки просторно разбросали возле фундамента, установили лестницы и к о злы – и началась упорная работа возведения. Остатки камня скрылись под сплетеньями стволов и веток; вверх, неуклонно, устремилась многоярусная башня; уровень за уровнем, ступень за ступенью; каждый следующий ярус чуть уже и чуть ниже предыдущего; выше, выше! тоньше, тоньше! Время от времени точный строительный план словно бы давал физиологический сбой; башня возбуждалась собственной силой и давала неприличные отростки. Несомненным было и ее округлое, раздвоенное завершение; русская башня соблазняла всемирное небо, дразнила вечность и звала совокупиться.

Недовражин не руководил, не вмешивался по мелочам; он, как полководец, наблюдал за общим ходом битвы – и само его присутствие уже вносило строй и ясность. Каждый чувствовал: хозяин здесь, он видит; каждый понимал, что нужно делать, а чего – не надо; в какой последовательности приплетать очередные кольца и в каком направлении выпускать отросток; бабы непристойно шутили, мужики похохатывали, но работа шла сосредоточенно и методично, по-немецки.

Мелькисаров сидел с Недовражиным на плетеном вербном табурете и следил за строительством башни. Настал его черед повествовать; он подробно и неспешно говорил про то, что было после Томска; Недовражин молча слушал. Друг на друга они не смотрели, только вперед и вверх, как египетская п а рная скульптура.

– Дядя Ваня! осторожней! Коля, лестницу страхуй! – Недовражин подался вперед; падение предотвратили; он успокоился и подытожил: – Исповедь сдал, исповедь принял; ты, Мелькисаров, лорд Байрон для среднего класса!

Наконец-то основательно стемнело; наступила священная тишина. Телевизионщики выстроились кр у гом; камеры были готовы, свет выставлен; только дайте команду «мотор». Недовражин, как маленький бог, мягко взмахнул рукой; дядя Ваня подпалил смоляной факел, передал медсестре; медленно, олимпийски, та поднесла огонь к основанию вербной башни.

Сыроватая верба сдалась не сразу; древесная кожура раздувалась и лопалась, слышались пустые щелчки, как пузыри от жвачки; но через минуту пламя занялось. Сухощаво перебирало прутья, выплевывало сучки; жадно заползало снизу вверх, опоясывало башню по окружности, буйно разрасталось внутри, завихрялось и рвалось на части.

Красно-белый, желто-синий жар метался в темном воздухе; не хватало только шаманского бубна.

Сельские стояли полукругом, разбившись на статические группы. Дядя Ваня скорбно и мрачно смотрел, как пламя забирает его замысел, его труд; Федотовна сложила руки на груди, прижалась к дяде Ване. Новоделова сияла счастьем; Коля-дурачок ликовал. Русский оператор, одурев от счастья, перебегал со штативом с места на место; помощник отставал, оказывался в кадре; оператор грозно рыкал. Немцы действовали согласно заранее утвержденному плану, позицию не меняли, играли наездами и отъездами. Французы то стояли смирно на месте, то вдруг срывались и неслись навстречу пламени, а потом так же быстро отлетали в сторону.

Огонь непристойно облизывал фаллосы, изливался из утолщений, разбрасывал искры; вдруг он вспыхнул ярко, на пределе, и разом ослаб; наступила темнота; остов башни обвалился, сотни красных угольков брызнули в разные стороны и обратились в едкий дым затухшего костра. Празднество было окончено.

– И все же огонь – очищает, – туманно выразился Недовражин.

По домам расходились медленно, осторожно; впереди была выпивка и закуска, но теперь у каждого – своя компания. Искусствоведы с искусствоведами; телевизионщики с телевизионщиками; местные с местными; Недовражин должен был всех обойти по кругу, а Мелькисаров гулять отказался. Завтра трудный день, опасный; надо выспаться как следует. Да и нет настроения пить.