Кингсли Эмис - Девушка лет двадцати

– Пусть только попробует!

– По-моему, ты этого и ждешь!

Она сурово взглянула на меня и снова уставилась вдаль. Я сказал ей в спину:

– Пенни, может, ты позволишь мне…

– Я уже сказала, никто меня не заставит! Ты говорил с ним? Сам знаешь о чем.

– Да, пытался…

– Но у тебя ничего не вышло?

– Не вышло.

– И все же я не могла тебя об этом не попросить. Ничего, переживу! Когда ты явишься в следующий раз, буду намного приветливей. Не такая пришибленная. Возьму себя в руки.

Едва я вышел из дома, как на крыльце, словно оповещенный тайной телесистемой, появился Гилберт и направился ко мне.

– Итак, вы ни на йоту не продвинулись. Это можно заключить по краткости вашего пребывания у нее.

– Боюсь, вы правы, – сказал я в надежде, что с очередным коммюнике о срыве переговоров выступлю не раньше чем часа через два.

– Теперь вижу, что совершил промашку. Но в жизни приходится прибегать к любым средствам. Уверен, вы понимаете.

– Конечно. – Как человек, способный понять многое, я смекнул, что меня ждет куча всякой информации. – Простите, что не смог вам помочь.

– Вам не в чем себя упрекнуть. Все это классический случай по Фрейду, девочке необходимо внимание отца. Рой от этой роли отказался. Я по характеру на эту роль не гожусь. Собственно, я этих качеств лишен. Мужчина в отношении с женщиной способен выступить в одной, максимум в двух ролях, то есть в роли мужа, брата, друга, ну и так далее. Я могу быть только любовником, а изредка – другом.

– Да, ясно.

К этому моменту он, казалось, вполне освободился от замкнутости. Почти по-приятельски мы прошлись до угла двора, где виднелся амбар с допотопным флюгером на крыше. Все равно злой ветер перемен развеет всякую возможность преображения этой постройки в лабораторию музыки. Я подумал, смогут ли Китти, Эшли, Кристофер, Рут, Пенни и Гилберт продолжить здесь свое существование; я зрительно представил, как рушится этот дом от запустения, в пламени пожара, под натиском буйной растительности. Даже Гилберт, решил я, не сможет предотвратить ни одно из этих бедствий.

– Что вы собираетесь предпринять? – спросил я его.

У него, будто в едком раздражении, задрожали щеки:

– А что тут предпринять? Наверное, буду продолжать попытки. Но придет время, наступит момент, когда надоест. Невозможно оставаться бескорыстным всю жизнь.

– Вы правы. Однако, надеюсь, у вас хватит терпения подождать пару недель или сколько еще может потребоваться ей, чтоб пойти на уступки.

Гилберт уже было открыл рот, чтобы ответить, как вдруг дверь, выходящая на веранду, хлопнула. Я увидел Китти, вырядившуюся в брючный костюм бутылочно-зеленого цвета, темно-лиловую, с рюшами, блузку, длинные перчатки, в руке что-то весьма напоминающее слегка уменьшенный пляжный зонт – не забыть бы упомянуть ловко замазанный тоном подбородок. Я пялился на нее, пораженный быстроте, с которой она сумела так преобразиться, в то время как Китти наставляла Гилберта насчет прихода Эшли из школы, насчет дневного кормления Пышки-Кубышки и всего такого прочего. Она проделывала все это живо и без малейшей застенчивости, вернее, лишь с той долей застенчивости, какая допустима и характерна для женщины, не теряющейся в присутствии мужчин. За все время, пока мы шли пешком к закусочной (средь прочих домов проходя мимо приюта для престарелых, из окон которого престарелые с презрением на нас косились), пока обедали в компании коневодов и лавочников, пока ехали в такси через Хендон, Суисс-коттедж и дальше, Китти ни разу не впала в прежнюю демонстрацию своей стойкости. Болтала что-то несущественное насчет мытарств Кристофера в его университете, насчет общего рынка, насчет намерения снова обратиться к теории Успенского, а также насчет того, когда я соберусь познакомить ее со своей девушкой. Я был близок к тому, чтобы счесть этот идеально гладкий отрезок нашего общения продолжением уже знакомой наигранности, как вдруг до меня дошло: все это потому, что на самом деле я, как бы Китти себя ни вела, вообще не испытываю к ней ни доверия, ни сочувствия. Прямо скажем, негоже для того, кого считают другом. Тогда я попробовал настроиться иначе, но это предприятие у меня не двинулось, поскольку Китти затеяла действия, отражавшие ее попытку собраться с силами.

– Что такое, Китти?

– Дуглас, дорогой, не подумайте, пожалуйста, что я сумасшедшая, но все-таки можно попросить вас еще об одной малюсенькой услуге?

– Какой? То есть конечно можно!