Сергей Кузнецов - Хоровод воды

– Пойдем потанцуем, – говорит Джамиля.

Она уже поняла, как танцуют стиляги. Не так уж это и сложно, если присмотреться.

Шурик стесняется, она почти насильно поднимает его с дивана.

Поначалу Джамиля старается двигаться осторожно, давая телу распробовать незнакомые движения. Но вскоре пошла по комнате кругами, сама по себе, без всяких усилий, словно всегда знала, как нужно. Что там Шурик говорил про волны? Теперь она чувствует, как волны одна за одной проходят сквозь ее тело. Она даже закрывает глаза, чтобы не мешать телу двигаться. Хорошо-то как, думает Джамиля, давно так не было хорошо.

Кажется – труба играет прямо у нее в голове, ведет за собой, расширяет круги. Волосы липнут ко лбу, струйка пота стекает по спине, Джамиля встряхивает головой и открывает глаза: танцуют только они с Наташей. Все расступились, освободив им место.

Получилось что-то вроде состязания: высокая пышнотелая блондинка против худощавой брюнетки – не такой уж низкорослой благодаря шпилькам дяди Марата.

Труба взревела последний раз и замолкла. Прощальный рык напомнил Джамиле, как кричат мужчины, когда извергаются.

– Ты классно танцуешь, – говорит блондинка и протягивает руку: – Меня зовут Нина.

Значит, Нина, не Наташа, думает Джамиля, а кто-то из ребят говорит: Хороший стиль в этот вечер , – и тут звонят в дверь.

– Соседи, что ли? – удивляется кто-то, а Галя бежит открывать. Через минуту возвращается совершенно растерянная. – Чуваки, быстро все убираем, – шепчет она. – Папа никуда не улетел.

Джамиля совсем по-другому представляла себе Галиного отца. Думала, такой профессор из кино, низенький очкарик с толстым портфелем. Оказалось, высокий подтянутый мужчина, даже красивый, только совсем седой.

Откинув со лба потные волосы, она поздоровалась с ним и объяснила, что вот она – представительница профкома и партячейки завода, где проходит практику Галина, и по поручению заводских товарищей они проводят сейчас неформальный вечер, посвященный предварительным итогам заводской практики.

– Честно говоря, я должна извиниться перед вами, – продолжала Джамиля под восторженный шепоток за спиной. – Сначала планировалось организовать вечер в клубе, но когда я узнала, что у Галины отдельная квартира, я предложила встретиться здесь. Хотелось привлечь больше молодых людей, рассказать им о жизни рабочего класса, а заводской клуб, вы понимаете, там, к сожалению, совсем другие вечеринки… водка, танцы, разврат.

Получилось, что своим возвращением Галин отец фактически поставил под угрозу серьезное идеологическое мероприятие, но, конечно, все готовы уйти, чтобы не мешать ему и дальше трудиться на благо народа.

Галин отец махнул рукой:

– Какое там трудиться, душ приму – и спать. А вы продолжайте, пожалуйста, не стесняйтесь. Я в кабинете лягу. Только пусть Галина уберет, чтоб утром было чисто.

Ходить по пустой квартире, избегать глядеть на грязную посуду в мойке, принять душ в час дня, не слышать телефонный звонок, когда сидишь на кухне, – и так день за днем. Вторая половина жизни скучнее первой – только воспоминания помогают убивать оставшееся время, показывают кино лучше любого телевизора. Временами память сама включает ускоренную перемотку.

Вот все сидят за круглым столом, пьют чай из фарфоровых чашек. Мальчишки подкалывают друг друга, пытаются острить.

– Они как обезьяны, – шепчет в ухо пьяный Шурик, – прочтут одну книжку и цитируют полгода. Я, может, Ильфа и Петрова раньше всех читал, ну и что? – И обнимает за плечо, тянется к коленке.

Вот Джамиля выходит покурить на кухню. Шурик идет за ней. Бычок с шипением гаснет в раковине. Они целуются. Джамиля стоит на цыпочках, Шурик не знает, куда деть руки. Большая кухня, просторная. Больше, чем в коммуналке, – и вся на одну семью.

Вот ребята прощаются с Галей в коридоре. Они спешат на метро, думают, что Шурик уже спит, а про Джамилю и вовсе забыли.

Целуется Шурик бестолково, неумело и влажно. Джамиля устала стоять на цыпочках, она прижимается к Шурику, животом чувствуя твердый бугорок. Шурик смущается и все время отодвигается.

Вот растерянный Шурик один на кухне. Наверное, пытается понять, что не так, где информационный сбой . Вертит в руке пачку «Беломора», берет папиросу, впервые в жизни затягивается и долго кашляет, согнувшись над раковиной.

Вот Джамиля и Галя в гостиной.

– Мы думали, ты тоже ушла, – говорит Галя. Она, конечно, хочет сказать: извини, мы про тебя как-то забыли , но не решается. Вместо этого предлагает: – Можешь остаться. Ляжешь здесь, утром вместе поедем.