Нина Шнирман - Счастливая девочка (повесть-воспоминание)

— Нет, совсем не жалела, — говорю, — и даже о ней не вспоминала.

— Тогда зачем ты сейчас об этом вспоминаешь? — Эллочка говорит не просто спокойно, а даже смеётся. Я не люблю, когда надо мной смеются, подхожу к окну, смотрю на рельсы, на облака, у меня в груди ничего нет, и мне скучно. Я вдруг понимаю, что не смогу объяснить Эллочке, почему я это вспоминаю, почему я себя ругаю, когда вспоминаю, и почему это важно. Очень неприятно, когда ты не можешь объяснить, что ты думаешь!

Надоел мне этот горшок! Ужасно надоел — всё время разливается! Вчера вечером Анка сползала с сундука на животе и, конечно, попала в него ногой. Ей же не видно! Мамочка говорит:

— Девочки, ну что такое, каждый день одно и то же! Надо как-то поаккуратнее! — Снимает с Анночки мокрый носок, сажает её на сундук и уходит за тряпкой, чтобы письки вытереть.

Элка делает кривую голову и пожимает плечами. Я говорю ей:

— Она же маленькая! Маленькая!

Элка даже глаза закатила:

— Три года — ничего себе «маленькая»!

Тогда я говорю:

— Просто у нас комната маленькая!

Элка улыбается неправильной улыбкой и спрашивает:

— А почему мы с тобой никогда горшок не опрокидываем?

Сегодня я проснулась, спрыгиваю с сундука, ноги — в тапочки и писаю в горшок. И сразу вспоминаю, как он всё время разливается. Думаю: надо что-то придумать. И придумала! Я поставлю его сейчас совсем в другое место, где Анка никогда не слезает с сундука. Крепко его беру и переношу за угол сундука, где раньше Эллочка спала на корзинке и чемодане. Ставлю около корзинки — радуюсь, что я так хорошо придумала, и бегу умываться. Прихожу назад, вытираю лицо на ходу, кричу «Доброе утро!» — и вижу Анкину голову как раз в том месте, под которым я горшок поставила. Я кричу: «Ой-ой!», и тут Анка совсем сползла, конечно, прямо ногой в горшок, и кричит: «Ой-ой, почему он здесь?» И плачет. Я подбегаю, говорю:

— Не плачь, лезь на сундук!

Помогаю ей влезть, снимаю с неё оба носка, кладу их на батарею. Анка плачет и говорит:

— Я думала, слезу в другом месте и не разолью горшок!

— Это я его туда поставила, — говорю.

Анка смотрит картинки, а я думаю. Думаю одну мысль, она мне пришла в голову совсем недавно — и я её думаю! Мамочка говорит: «Сейчас война, и все должны работать «для фронта», вот наш Папа — «большой учёный» и всё время работает «для фронта», даже из-за этого не может с нами жить, а живёт в другом городе». Она сама работает «для фронта» на военном заводе и ходит туда семь километров пешком. Бабушка сказала, что это очень много! На Мамину работу иногда ходит трамвай, но «в него не сядешь». Мамочка очень ловкая, но у неё это очень редко получается, потому что на подножке висит очень много человек и надо «повиснуть раньше», и она ходит пешком. Бабушка стоит в очередях, готовит, стирает, купает нас, когда горячую воду дают, Эллочка занимается в музыкальной школе и помогает Бабушке «отоваривать карточки», Анночка ещё очень маленькая, а я большая и ничего не делаю! Получается, что я — бездельница! Мне это не нравится. Вообще, я люблю всегда что-нибудь делать, теперь я хочу сделать что-нибудь «взрослое». Я думала-думала и придумала! И закричала:

— Анка, я сейчас буду мыть пол! Анночка удивилась.

— А ты знаешь, как мыть пол? — спрашивает.

— Конечно, знаю, — говорю. — Я буду мыть, как Бабушка!

— А ведро и тряпка? У тебя ведь их нет! — Анночка боится, что у меня ничего не выйдет.

— Ну и что, — машу я рукой, — попрошу у Даши!

Анка хохочет и хлопает в ладоши. Прихожу на кухню — Даша посуду моет.

— Даша, — говорю, — дайте мне, пожалуйста, ведро и тряпку, большую тряпку — мне надо пол помыть.

— Пол… помыть… — У Даши лицо, как будто она испугалась. — Давай я, что тебе там надо, подотру, — говорит.

— Спасибо, — говорю я очень вежливо, — но я должна помыть пол сама. По-настоящему!

— Сама, — повторяет за мной Даша и качает головой, взрослые вообще очень любят качать головой. Она из-под стола достает ведро с тряпкой, с большой тряпкой — Бабушка всегда такой тряпкой моет пол, — и спрашивает: — Я тебе воды налью? А то тебе не достать.

— Не достать, — говорю.

Даша наливает воду в ведро, смотрит на меня сморщенными глазами, отливает воду из ведра и говорит:

— Я тебе снесу?

— Спасибо, я сама. — Беру ведро, тряпку и тащу их.

— Когда надо воду сменить, скажи — я сменю, — кричит Даша.

— Скажу, — кричу я из коридора.

Ставлю ведро около стола, тряпку держу в руках и думаю, с чего начать. Анка смотрит на меня с сундука своими огромными глазами. Я знаю, с чего начать. Сухой тряпкой бросаюсь на лужу писек и начинаю, как Бабушка, эту лужу вытирать. Вытерла и сразу тряпку в ведро с чистой водой — мотаю её там туда-сюда, вода стала грязная, противно пахнет — это хорошо, значит, я всё правильно делаю! Вынимаю тряпку из ведра и мою пол вокруг всего сундука, и опять бросаю её в ведро и мотаю там. Теперь вода в ведре совсем грязная — надо менять. Я тащу её вместе с тряпкой на кухню. Даша чистит картошку. Смотрит в ведро: