Василий Алексеев - Невидимая Россия

Пройдя поселок, Кузьмич направился к лесу. Там, на отшибе, стоял домик лесника, приятеля Кузьмича — там он должен был встретить жену.

Вечерело. В низинах поднимался белесый туман. Кузьмич нащупал в кармане старый, поржавленный от лежания в земле наган: надо было всегда быть наготове. Когда он почти уже достиг опушки, из кустов появились три мужских фигуры в черных осенних пальто с широкими плечами, в военных сапогах, выглядывавших из-под пальто.

— Разрешите, товарищ, прикурить, — сказал один из неизвестных, приближаясь к Кузьмичу. На мгновенье из-под поднятого воротника пальто показался ворот военной рубахи с красными петлицами. Кузьмич выстрелил почти в упор и рванулся к лесу. Двое других отпрянули от неожиданности, а когда Кузьмич их миновал, вслед ему защелкали револьверные выстрелы. Пуля пробила ворот теплой куртки. Добежав до опушки, Кузьмич обернулся и спрятался за первое попавшееся дерево. Две фигуры остановились в нерешительности. Кузьмич прицелился и спустил курок. Одна из фигур взмахнула руками и упала. Кузьмич, всё еще держа револьвер в руке, пошел вглубь леса, стараясь избежать дорог. Никто его не преследовал…

— Особенно нас интересуют командиры красной армии, хотя бы и резервисты: в случае общего крестьянского восстания понадобятся военные специалисты.

— У меня есть человек шесть подходящих ребят. Их недавно вернули из дальневосточной армии.

— Почему вернули? — насторожился Павел.

— Без объяснения причин — очевидно, за неблагонадежностью.

— Какие у них чины?

— 4 комвзвода и 2 младших командира.

— Надежные?

— О советской власти иначе, как матерно, не выражаются.

— А что они сейчас делают?

— Командировочные пропивают.

Павел поморщился.

— И ты с ними?

— И я с ними. А ты думаешь, с таким народом можно говорить о высокой морали и философии?

Саша Чупров расценивался в организации не слишком высоко: он был не дурак выпить, любил крепкие выражения, не отличался особенно стойким характером, но, происходя из интеллигентной военной семьи, получил контрреволюционные идеи, так сказать, по наследству. Числился он в одной из захудалых групп. Теперь оказалось, что именно у него есть связь с красными командирами.

— Вот что, — сказал Павел, — я тебя познакомлю с одним человеком. Верить ему можешь как мне. С ним будешь держать непосредственную связь, он очень заинтересован в твоих командирах.

Павел встал. Саша тоже поднялся. Павел еще раз с сомнением взглянул на высокую широкоплечую, чуть сутулую фигуру Саши и на бледное большое лицо с припухшими глазами: не Бог весть какой подпольщик, но ничего не поделаешь…

— Ты сиди, — сказал он, — я сейчас приведу его, он здесь же в квартире.

Разговор происходил в комнате Алеши Желтухина. Борис Петров дожидался у Натальи Михайловны. В коридоре Павел встретил Алешу.

— Ну, как? — спросил Алеша..

— Надо знакомить — у него есть шесть командиров, только публика, повидимому, аховая, как бы не провалили…

— Я сейчас позову Бориса.

Алеша исчез за дверью сестриной комнаты.

Борис, как обычно, посмотрел на Чупрова очень прямо и крепко сжал протянутую руку. Саша невольно подобрался: Борис умел производить впечатление на таких людей. Павел успокоился: в конспиративном деле установление дружеских отношений и личное доверие играли решающую роль.

Через полчаса Саша ушел еще более подобранный, чем в начале разговора и готовый к любому риску.

— Ну, каково ваше мнение? — .спросил Павел, одновременно присматриваясь к Борису.

— Ничего, пригодится! — коротко отрезал Борис, — посмотрим как покажет себя на деле.

Павел познакомился с Борисом совсем недавно и, несмотря на привычку относиться ко всем подозрительно, вопреки всем конспиративным правилам, сразу почувствовал к этому могучему, до мозга костей русскому человеку непоколебимое доверие. Григорий тоже был сильной натурой, но сила Григория, тронутая городом и цивилизацией, не сочеталась, как у Бориса, с обаянием непочатостии стихийной народной мощи.

— Ну, пошли теперь знакомиться с химиком. Забирай у меня и подрывную команду! — улыбнулся Павел.

Пошли. Борис смаху накинул на плечи короткую куртку, пожал руку Алеше и вышел.

На улице слегка морозило. В полутемных переулках было пусто.

— А что, крепко жмут в деревне? — спросил Павел.

— Жмут, — ответил Борис мрачно, — меня тоже приходили описывать!