Питер Акройд - Мильтон в Америке

На мои слова откликнулись уверенными возгласами: «Именно!» и «Да-да, в другом!».

«Уповая на Господа, призвавшего меня в эти края, оставив друзей и родную землю далеко позади, я по доброй воле пробирался через зыбкие болота и топи, через пустыни и трясины… — Я выдержал паузу: мертвая тишина свидетельствовала о жадном внимании слушателей. — Одиноко ступая по определенному мне пути, преодолев неизмеримую океанскую пустыню, я достиг предписанной цели. И теперь передо мной развернулась благодатная даль. Мне видятся изобильные поля, тенистые рощи и долины в цвету».

Мой малый загодя шепнул мне, что братья «бледны как смерть» и, по его низменному сравнению, «выглядят бессильными, точно горлышко бутылки воскресным утром». Horribile dictu! И однако, дражайший Поул, какой восторг заиграл в их жилах, когда после моей речи раздались громкие выкрики «Аллилуйя!» и «Хвала Всевышнему!».

Один из собравшихся выступил вперед. (Полагаю, вам покажутся небезынтересными бесхитростные слова братьев — эти незамысловатые фрагменты той новой истории, которая вдохновит соотчичей, пребывающих на покинутой нами милой сердцу древней родине. Распространи нашу историю, Реджиналд, по всей Англии. Раскидай ее в нашу почву, подобно семенам, нимало не медля). «Морерод Джервис», — представился мне один из набожных братьев. — Простите, ваше имя?» — «Морерод, сэр. Пересекая океан, я родился заново. Явился в мир через пупок Христа». — «Дивная удача». — «А теперь по общему согласию меня побудили обратиться к вам с просьбой». — «Забудьте о просьбах, мистер Морерод: ведь кто я здесь? — всего лишь бедная странствующая душа». — Джервис, сэр. Мистер Джервис. Могу ли я затронуть неотложный вопрос? Касающийся нас всех?» — Разумеется». — «Мне стало ведомо, что для поселения этот участок непригоден». — «Но ведь здесь, собственно, никакого поселения и нет». — «Верно, сэр. Я хочу сказать, что мы всегда намеревались построить наш благочестивый город в другом месте. Здешний воздух слишком насыщен зловредными испарениями». — «Они несут заразу?» — «По - моему, воняет тут как на Тотхилл-Филдз», — заметил стоявший рядом со мной малец. Я не преминул стиснуть его плечо так, что он застонал.

«Простите моего слугу. У него тяга к низким уподоблениям».

«Здешний воздух, сэр, слишком влажен, — продолжал мистер Джервис прежним елейным тоном. — Поначалу мы думали обосноваться у обширного озера, которое, по уверениям наших братьев-предшественников, чище священного озера Генисарет в Палестине». — «Озеро Генисарет было таким прозрачным, что казалось повторением небесного свода!» — «Но потом выяснилось, что до упомянутого мной озера три сотни миль». «Немалое расстояние и для паломника». — «Однако недавно мы наткнулись на плодородное угодье возле этой реки, которое надеемся заполучить себе во владение». — «Это vacuum domiciliuml» — «Как, сэр?» — «Оно не заселено? Имеет ли кто-то на него право собственности?»

Я чувствовал, что собрание внимательно вслушивается в наш диалог, а женщина с задней скамьи выкрикнула: «Одни только варвары! Только дикари язычники!» — «Это Смирения Тилли, сэр, — вполголоса пояснил мне мистер Джервис. — Набожность переполняет ее до краев». — «А кто эти язычники, которых она столь красноречиво обрисовала?» — «Туземцы-идолопоклонники. Эту землю они называют Мачапквейк. — Он помедлил, и я догадался, что речь пойдет о торговой сделке. — Но они легко с ней расстались».

Вмешательство Смирении Тилли заразило иных из собравшихся столь же ревностной настроенностью. До моего слуха донесся возглас: «Семь квадратных миль за семь одеял!»

Морерод Джервис в моем присутствии держался ровно и невозмутимо, что очень меня подкупало. «Простите их восторженность, сэр!» — «Восторженность — дар свыше!» — «Мы приобрели землю за семь одеял, добавив несколько простейших орудий труда собственного изготовления. Дикари пожелали также десять с половиной ярдов хлопчатой ткани — и, поразмыслив, мы дали им ее в придачу. Сделка была честной — и теперь эта земля наша собственность». — «Цена воистину божеская. Повторите, пожалуйста, название участка». — «На туземном языке — Мачапквейк. Но… — Почтенный Джервис запнулся. — Но нам хотелось бы назвать эту землю Нью-Мильтон». — «Это правда?» — Вскинув голову, я ждал его ответа. «Сообща мы пришли к заключению, сэр, будучи хорошо осведомлены о вашей богоугодной деятельности на нашей дорогой родине и глубоко почитая вашу самоотверженную борьбу за достижение всеобщего блага — иными словами, сэр, позволите ли вы обратиться с просьбой придать нашему сообществу некую государственную форму? Согласны ли вы стать нашим главным архитектором и созидателем?»