Сол Беллоу - Приключения Оги Марча

Теперь, все это осознав, я ощутил потребность воспользоваться еще одним шансом. Решил, что должен проявить храбрость — поехать в Чильпансинго и умолять Тею простить меня, — хоть я и очень слаб, но мало-помалу, постепенно смогу себя изменить, только бы она согласилась.

И, решив это, я почувствовал себя гораздо лучше. Пошел в peluqueria [189] Парикмахерскую (исп.). и побрился. Пообедал у Луфу, и одна из его дочерей погладила мне брюки. Я нервничал, но был преисполнен надежд. Перед глазами все еще стояло ее белое лицо и темные глаза, метавшие в меня молнии негодования, но я помнил и то, как обнимали меня ее руки. Потому что она нуждалась во мне. А необычная сила и ярость, с которой она меня отвергала, объяснялась ее неуверенностью, сможет ли она теперь кому-то довериться. Нет, это пройдет, она успокоится и примет меня.

Представляя себе, как это будет, я расслабился, разнежился и растроганно погрузился в сладостные ощущения, будто все это уже произошло. Это было мое всегдашнее свойство — фантазия, опережающая реальность и готовящая ей путь. Неповоротливая тяжелая машина не может следовать по непроторенной дороге в незнакомой местности. И мое воображение, подобно полкам Цезаря в Галлии или Испании, прокладывало дороги и возводило укрепления и стены даже там, где остановка продолжалась всего одну ночь.

Пока я сидел в трусах, ожидая, когда мне дадут мои брюки, показалась собака Jly, толстая, апатичная, вонючая, как старушка Винни. Подошла, встала напротив, глядя на меня в упор. Но ласки она не ждала: когда я протянул к ней руку, чтобы погладить, она попятилась и оскалила мелкие старческие зубы — не по злобе, но желая, чтобы к ней не лезли и оставили в покое, в котором она и оказалась, удалившись за занавеску. Она была очень старая.

Подошедший автобус оказался американским — тоже совсем древний, допотопный, настоящий рыдван из тех, что развозят школьников в сельской местности. Я уже сидел в нем, держа наготове билет, когда появился Моултон. Подойдя к моему окошку, он сказал:

— Вылезайте. Надо поговорить.

— Нет, я уезжаю.

— Вылезайте, — очень серьезно произнес он. — Это важно. Лучше вам вылезти.

— Чего ты к нему пристал, Уайли? Это не твое дело, — вмешался Игги.

Лоб Моултона и нос картошкой покрывали капельки пота.

— Может, ему самому там очутиться, чтобы это его подкосило?

Я вышел из автобуса.

— В каком смысле «подкосило»? Про что это вы?

И, не дав Игги перехватить инициативу, будь у него такое намерение, Моултон, стиснув мою руку и прижав к своему животу, взял меня за локоть и торопливо отвел на несколько шагов, так, что стоптанные мои каблуки погрузились в толстый слой опавших розовых лепестков.

— Постарайтесь понять и осознать, — сказал он. — Талавера, друг мой, был любовником Теи. И сейчас в Чильпансинго они вдвоем.

Я вырвал руку, готовый вцепиться ему в горло и задушить.

— Иг, — крикнул он, — помоги!

Игги, стоявший за нашими спинами, схватил меня в охапку.

— Пусти!

— Успокойтесь, нельзя устраивать мордобой на виду у всех и полицейских в том числе! Брось это, Уайли, уйдем подобру-поздорову. Видишь, он в ярости, себя не помнит!

Я норовил вырваться и ударить Игги, но он не отпускал меня и все цеплялся за мою руку.

— Не надо, Болинг. Погодите. Выясним сначала, правда ли это. Господи, да опомнитесь же вы наконец!

Моултон пятился, а я волочил на себе Игги.

— Не глупите, Болинг, — сказал Моултон. — Это истинная правда. Я же не драться с вами пришел, а только хотел помочь, чтобы вы не так остро все это восприняли. Ехать вам туда опасно. Талавера убьет вас.

— Хорошо же ты ему помог! — укорил Игги. — Взгляни на его лицо!

— Это правда, что он уехал туда с ней, Игги? — спросил я, перестав вырываться. Я был так потрясен и истерзан болью, что едва мог выговорить свой вопрос.

— Он раньше был ее любовником, — пояснил Игги. — Мне один парень сказал, что Талавера отправился в Чильпансинго вслед за Теей.

— Когда это все у них?…

— Несколько лет назад. Он даже жил у нее, кажется, — произнес Моултон.

Ноги не держали меня, и я осел на землю, привалившись к краю эстрады. Я дрожал, хватался за голову и утыкался в колени.

Моултон бросил на меня суровый взгляд:

— Меня удивляет ваша реакция, Марч.

— А чего ты от него ждал? Оставь его в покое! — воскликнул Игги.

— Он ведет себя совершенно по-детски, а ты его поощряешь, — сказал Моултон. — Мы все через это прошли — и я, и ты. И Талавера, когда у нее появился Смитти, а потом вот он.