Сол Беллоу - Приключения Оги Марча

— И ты тоже.

— Но мой брак распался. И я могу признаться, что за всем этим стоит один скандальный случай. История глупейшая, вряд ли тебе стоит обращать на нее внимание, но все произошло оттого, что с одной вечеринки я уехала с морским кадетом. Он был так похож на тебя. Я его не любила и думала только о тебе.

— Своеобразная замена?

— Ну, как и у тебя с той гречаночкой.

— Я никогда не утверждал, будто после Сент-Джозефа о тебе только и думал.

— И об Эстер тоже не думал?

— Нет.

— Тебе важно меня переспорить или все-таки выслушать? Я просто объясняю, как все вышло. К нам приехала погостить моя тетя. Помнишь ее? Старая такая дама? И была вечеринка у нас дома, то есть дома у Смитти, и тетя увидела, как я обжималась с тем парнем. Ну не делай большие глаза, Оги, к тебе это не имеет отношения. Это было бог знает где и бог знает когда, и я же не предполагала, что окажусь потом в Чикаго и разыщу тебя. А Смитти мне к тому времени уже осточертел и требовался кто-то другой, пусть даже первый попавшийся морской кадет. Тетя моя после этого сразу уехала, и мне позвонил по межгороду дядя и сказал, что назначает испытательный срок. Вот еще почему мне необходимо ехать в Мексику — чтобы заработать денег.

— При помощи орла? — вскричал я. В душе моей царил разброд. — Как ты себе это представляешь? Даже если орел и поймает пару-другую чертовых игуан или каких там еще животных ты себе наметила! Это же бред!

— Деньги мы получим не только за игуан. Мы снимем кино про охоту. Ведь как иначе заработать, если не тем, что умеешь делать? Мы можем и статьи продавать в «Нэшнл джиогрэфик».

— Откуда ты знаешь, что у нас получится? И кто будет писать эти статьи? -

— Мы соберем материал и наймем кого-нибудь в помощь. Всегда можно найти подходящего человека.

— Но, дорогая моя, на это же нельзя рассчитывать! Не так это просто!

— Но и не так сложно, уверяю тебя. Я знаю массу людей, которые только и мечтают быть мне чем-нибудь полезными. Вот приручить и вышколить орла действительно нелегко. Но мне не терпится попробовать. А кроме того, жизнь в Мексике гораздо дешевле.

— Ну, а зачем же такие траты здесь? В этом номере?

— Пока развод не оформлен окончательно, за все платит Смитти. Тебя ведь это не оскорбляет, правда?

— Нет, но тебе стоит быть поэкономнее, не так швыряться деньгами.

— Почему? — Она искренне этого не понимала.

Как и я не понимал ее представлений о необходимых расходах. Например, ей ничего не стоило оставить тридцать долларов в магазине на Мичиган-бульваре, заплатив за какие - нибудь бесполезные французские серебряные ножницы. Такими ножницами не срезают пуговиц, не обрезают нитку. Они валяются, забытые, в ящике или чемодане среди прочих вещей и, возможно, пролежат там до скончания века, и при этом в Мексике она собиралась экономить!

— Тебе ведь не жаль денег Смитти?

— Нет, — откровенно признался я. — Но если, предположим, я откажусь, ты поедешь в Мексику одна? С орлом и так далее?

— Конечно, поеду. А разве ты собираешься отказаться?

Но она отлично знала, что отпустить ее одну я не могу. Я скорее дал бы выколоть себе глаза, чем остался в Чикаго, когда она едет в Мексику. И предложи она мне путешествие с африканскими хищниками, кондорами, птицей Рух или фениксом, я соглашусь и на это. И ведущая тут она, а я ведомый, и если бы имел встречную идею, то непременно попытался бы склонить ее на свою сторону, но я молчу и, значит, таковой не имею.

Поэтому, спросив, не хочу ли я остаться в Чикаго, и, увидев на моем лице выражение бесконечной любви, она взяла свой вопрос обратно, и наступившее молчание нарушил лишь стук положенной на место гитары.

Потом она сказала:

— Если тебя беспокоит эта птица, забудь о ней на время. А после я тебя всему научу. Не думай пока об этом. Представь себе только, как здорово ее приручить и какая красота эта охота!

Я пытался внять ее совету, но все равно глубоко укоренившийся во мне скептицизм вест-сайдского мальчишки давал о себе знать, я мучился и никак не мог отделаться от подспудной мысли: «Какого черта я лезу в этот кошмар?» И поскольку жили мы неподалеку от зоопарка, я однажды отправился туда, чтобы взглянуть на орла — тот восседал на дереве в огромной, сорок футов высоты, и конической, как у домашнего попугая, клетке, в перемежающихся зелеными тенями солнечных бликах, горделивый, двуногий, в пышных, не то турецких, не то янычарских своих шароварах из перьев, с приплюснутой головой, зорким взглядом убийцы и жестким оперением. Каким же неуместным рядом с ним выглядел этот традиционный парк с жидкой зеленью лужаек и газонов, оплетенными чахлыми вьюнками резными оградами и по-домашнему уютным солнечным светом — как не подходило орлу все это окружение! «Да разве можно приручить такого, — думал я. — Поскорей бы уж в эту Тексаркану, пока орленок не подрос как следует».