Владимир Пиштало - Никола Тесла. Портрет среди масок

Он и Моя Медич сдружились с Винко, Ненадом и братьями Цукич. Не хотели дружить с неким Белобабой, который сидел перед домом и ложкой ел землю.

— Что за кретин! — говорил Моя. — Он, видно, и не понимает, что живет.

Моя и Никола пожимали друг другу руки, черные от ежевики. Они приплясывали тихонько, но Ненад Алагич все равно время от времени наступал им на ноги. Они делали мечи с гардами, иначе ушибленный ноготь месяцами оставался черным. Они стреляли из луков в небо и внимательно следили, как возвращаются стрелы. Зимой их санки превращались в индейских коней. Николиного коня звали Нататитла.

— На языке апачей это означает «молния»!

Они героически завоевывали мир. Они дрались с отрядом некоего Опачи. Камни свистели над их головами. Однажды Никола увидел, как увеличивается в размерах камень, бьет его в лоб, отскакивает и падает на землю. Весной игра в чижика уводила их далеко от дому. Ловкими руками они бросали свои камешки, подбирая с земли чужие. Однажды Никола убил камнем форель, выпрыгнувшую над водой. Они исследовали чердак какой-то развалины, заросшей сумахом. Влезали на деревья, преследуя облака. Придумывали собственный язык.

Летними вечерами, когда появлялись летучие мыши, начинали играть в жмурки. Они считались:

— Эники-беники ели вареники…

Потом каждый из них исчезал из мира, прячась и превращаясь в окуклившуюся бабочку.

Игрок с завязанными глазами искал их.

Моя и Никола мистически делились полубезумием детства.

Оно было обрядом.

Оно было тайным и святым.

Камнями они разбивали абрикосовые косточки, пахнущие миндалем. Таскали из дому картошку, пекли и поедали ее без соли. Потому что приготовление ее было мистикой. Сидя в ожидании у костра, беседовали о мире вне окружающего их бытия — о животном и сверхъестественном. Медведь задрал осла на Верхнем кладбище. Англичане в Индии расправились с тагами. Кто такие таги? Тайная секта заклятых убийц. В Арктике существует оазис, и в нем тайный мир. Мумии могут ожить, но только при соблюдении определенных условий.

У Мане Цукича была бородатая тетка, и ее навещал дракон. Бабке Винко Алагича явилась женщина в белом и сказала, что Госпич утонет в подземном море, раскинувшемся в тысяче метров под городом.

Однажды летом Милутин Тесла согласился позаниматься с двумя семинаристами, которые готовились к экзаменам. Неуклюжий Оклобджия был родственником попа Томы Латника, который когда-то крестил Николу. Милутин, усевшись с молодыми людьми, сообщил им, что в свое время он сдавал епископу Иовановичу догматику, полемику и пастырское богослужение, историю, славянскую грамматику и риторику и — что там еще было? — да, типикон с церковным пением и методику преподавания. Он спросил молодых людей, изучают ли и теперь эти предметы. Милутин, удовлетворенно кивнув, заметил, что полезно комбинировать дисциплины из практического и догматического богословия. Он добродушно улыбнулся и пояснил:

— Чтобы вы стали всесторонне образованными людьми.

Милутин для начала кратко рассказал о борьбе иконоборцев с иконопочитателями в Восточной церкви. Пока Милутин вдохновенно рассказывал о существе запрета на изображение или явление человеческого лика во всех трех монотеистических религиях, Латник, не раскрывая рта, оттягивал нижнюю челюсть, чтобы не зевнуть ненароком. Корица зевал открыто.

Только следующая встреча со студентами помогла Милутину понять истинный смысл выражения «ангельское терпение». Но и ангельского терпения не хватало на то, чтобы объяснить этой парочке смысл дискуссии средневековых номиналистов и реалистов в Западной церкви. Начиная эту лекцию, Милутин скромно признал, что философская дискуссия, о которой он им сейчас расскажет, похожа на извечный спор: что было раньше — яйцо или курица? В двенадцатом веке теолог Росцелин верил, что всякое абстрактное понятие есть не что иное, как голое имя (flatus vocis).

Милутин выдержал драматическую паузу, а затем принялся излагать позицию реалистов. Реалистами, которых часто называют наивными, были средневековые мыслители, которые полагали, что универсальные понятия объективно существуют в нашем мире.

— Понятно? — осторожно спросил Милутин.

Молодой Латник вместо ответа уставился в потолок. Заметив, что его приятель заинтересовался потолком, Корица засмотрелся на пол. Не получив ответа, Милутин собрался с силами и заключил, что проблему можно свести к трем основным вопросам: универсальны ли слова как понятия, не есть ли они логические понятия, или же они существуют в мире вне нашего сознания?