Владимир Пиштало: Никола Тесла. Портрет среди масок

— А откуда берутся вилы?

— Вилы возникают из травки безвременник осенний, — с готовностью отвечала мама. — Потому парни и опасаются топтать эту траву. Я расскажу тебе, как выглядит безвременник, чтобы ты ненароком не растоптал его.

— А где живут вилы?

— Я же тебе сказала, на каких деревьях. Еще тис — дерево вилы. Он растет только на чистом месте, — ответила Джука.

— А сколько вилы живут? — не унимался Никола.

Мама пожала плечами:

— Вилы питаются семенами чеснока и живут, пока им жизнь не наскучит. И тогда они эти семена бросают и безболезненно умирают.

Никола гордился тем, что его мама знает так много, словно сама когда-то была вилой. Он так и не понял, почему отец злится, когда слышит эти рассказы о мире, полном светящихся душ, где растения так похожи на людей. Тогда он еще не понимал, что эти волшебные рассказы не просто о вилах и растениях, но о богах, которые старше самого Бога.

— Если поблизости нет церкви, можно молиться под елью или липой, — советовала мама Даниле и Николе.

Мама создала мир, а потом явился отец, чтобы описать его в книгах. Слушая ее рассказы, он морщил нос. Он не мог понять, почему эти предания сохранились в роду, в котором было так много попов.

— Да брось ты это, — бормотал Милутин. — Оставь зло — возьми добро. Откажись от болестей и печалей и прими здравие.

На второй день православного Рождества трое мальчиков сбежали из-под присмотра родителей и углубились в лес над Смиляном.

— Какой снег красивый! — улыбнулся первый мальчик.

— Точно! Так глаз и ласкает, — отозвался второй.

Третий мальчик, словно молодой пес, ловил ртом снежинки.

Они внимательно смотрели себе под ноги. Трудно было понять, кто сильнее всех запыхался при восхождении, Никола или его старшие родичи — Винко и Ненад.

Обросшие льдом скалы походили на чудовища. Глубокая тишина царила в соснах. Ветер временами взвывал в вершинах деревьев, и белый груз падал с их веток. И становилось слышно, как дышит лес.

Мальчики проваливались в глубокий снег, ноги у них промокли. Они упирались ладонями в колени, чтобы было легче подниматься в гору. Так они забрались на каменный бугор, возникший посреди промоины, вдоль которой ветер гнал снежную пыль.

— Надо заканчивать, если хотим к ночи домой вернуться, — заявил Никола.

Ребята, глубоко дыша, держались за бока. На склоне посреди промоины двое непохожих родственников обняли Николу за плечи. Винко был молчаливым и брезгливым мальчиком с опухшими веками. Однажды он исчез, и его искали целый день. В конце концов нашли его в церкви, он сидел на корточках. В Николином роду мужчины всегда выбирали между церковной и воинской службой. Было похоже, что Винко, тихий мальчик с опухшими веками, уже нашел свое призвание.

Брат Винко, Ненад, похоже, не годился ни в священники, ни в офицеры. Однажды он поднял над головой большой камень и что было сил обрушил его на черепаху. Когда кошка в семье Теслы окотилась, он утопил всех котят в ведре. Когда Никола летом соорудил мотор, который вращали летящие майские жуки, Ненад похватал их и съел.

Лесная тишина становилась все глубже. Трое мальчиков дышали в унисон. Морозный воздух обжигал их ноздри.

Винко тихонько снял руку с плеча задумавшегося Николы и заглянул в промоину. Никола посмотрел, как пульсирует жилка на виске Винко, и сказал ему:

— Где-то в этом лесу спит сейчас медведь. Волчки и барсуки спят в норах. Жуки спят под замерзшими корнями. А под всем этим беспробудно спит сила.

Тут и Ненад снял руку с плеча Николы и поперхнулся:

— Я бы хотел… Я бы сам хотел быть в этом лесу волком. — Он запрокинул голову, обратил гортань к небу и взвыл: — Уау-у-у-у!

Как только братья убрали руки, Никола ощутил плечами мороз и ему стало зябко.

— Давайте пускать вниз по склону снежные комья, — поспешно предложил он, — и посмотрим, чей улетит дальше всех.

Снег заскрипел в ладонях. Братья были в рукавицах. У Николы их не было. Пока он лепил ком и катил его, пальцы его свело от холода. Несясь по склону, комья собирали на себя мокрый снег и вырастали на глазах. Почти все они отяжелели настолько, что вскоре останавливались неподалеку от места, где зародились.

— Смотрите на мой… — пищал Ненад. — Он дальше всех!

— Не говори ерунды! — орал Винко. — Посмотри на мой!

— Да и твой остановился.

— Конечно, в пенек же врезался.

У Николы от холода заболели ладони. Ему казалось, что на пальцах вообще не осталось мяса, а кости окаменели, сгребая снег в комок. Мальчик попробовал отыскать тепло, сунув руки за пазуху. В конце концов он запустил их в штаны, ухватившись за мошонку.