Лоренс Даррел - Бунт Афродиты. Tunc

Мобего, бог нашего времени, не требует от нас подобных усилий. Но тогда, возможно, мы подсознательно стремимся и к уничтожению и разрушению? В конце концов, мы создаём своих героев по нашему собственному подобию. Калигула или Наполеон оставляют огромное отвратительное родимое пятно на сальной дегенеративной коже нашей истории. Разве мы не довольны? Разве мы не заслужили их? Что до научного взгляда — это тот взгляд, который предлагает сомнительные мнения, претендующие на незыблемость универсальных истин. Но идеи, как женские наряды и болезни богачей, меняются по прихоти моды. Человек, как шимпанзе, не может надолго на чём-то сосредоточиться; он зевает, ему нужно разнообразие. Что ж, тогда рождаются Декарт или Лейбниц, чтобы его развлечь. Ему могло бы хватить и старлетки, но бедняга вынужден принять эту слишком щедрую награду за умственные усилия.

Мы все предположительно пилигримы, все предположительно находимся в поиске; но на деле это относится к очень немногим из нас. Большинство — беспросветные кретины, симулянты, ничтожества. Все великие космологии потеряли свою значимость по вине человеческой лени. Превратились в богадельни для увечных, пункты скорой помощи для потерпевших катастрофу.

Ипполита, мало что понимавшая в речи Карадока, слушала его уныло, хотя и с некоторым облегчением. Но Карадок нёсся вперёд, волосы развеваются, голос гремит. Меня заботила только моя чёртова коробочка. Я беспокоился, как бы лёгкий ветерок, попадая в микрофон, не записался звуками ударов и скрежета.

— Для меня, — продолжал Карадок, — является несомненным, что геометрические формы, которые мы используем в нашем строительстве, есть проекция форм биологических, и подобное заимствование мы можем видеть в постройках других животных или насекомых, птиц, пауков, змей и так далее. Материал не диктует форму, а лишь заставляет видоизменять её, с тем чтобы паутина паука действительно удерживала муху, птичье гнездо действительно было уютно для яйца. И то, какую роль во всём этом играет секс, — тёмный вопрос. У кальмаров и осьминогов, например, мужские особи имеют особое щупальце, которым они переносят семя в женскую, вводя сперматофору в мантию дамы. У наутилусов женская особь хватает и удерживает подобное щупальце, пока оно не отрывается. Паучихи поступают иначе: кончиком лапки, как шприцем, они набирают сперму и переносят в себя, но прежде паук должён выделить её в особую паутину, которую ткёт с этой целью. Собственно, присутствия паучихи и не требуется. У амбистом, однако, самка задней лапкой подбирает капсулку спермы и вводит её в себя — способ, облегчающий труд самцам, который девочкам миссис Хенникер стоило бы применять в отношении престарелых клиентов. У птиц иногда происходит сбой, и яйцо способно образовать гинандроморфные формы, наполовину мужские, наполовину женские. Представьте себе! В самой маленькой постройке скрыты вековечные знания.

Всё это и многое другое приходило мне в голову, когда юным подмастерьем архитектора я играл с Гриффином, одним из сыновей Салливена [45] Салливен Луис (1856–1924) — выдающийся американский зодчий, разработавший теорию органической архитектуры , среди фундаментов Канберры. И снова я думал об этом здесь, в Афинах, в окружающих её нищих посёлках, вроде Новой Ионии, которые строят турецкие беженцы чуть ли не за ночь. В этих временных и порой построенных как попало лачугах вы увидите многочисленные следы тех основных предпочтений, о которых мы сегодня рассуждали. Они возвели их с мудростью пауков из старых канистр из-под керосина, сучьев, обрезков бамбука, папоротника, тростниковых циновок, тряпья и глины. Разнообразие построек и находчивость строителей выше всяких похвал. Хотя эти посёлки не имеют плана в нашем понимании этого слова, они исключительно цельны и превосходно вписываются в местность, и мне будет жаль, если они исчезнут. Они обладают совершенством живого организма, а не системы. Улицы ветвятся естественно, как виноградные лозы, удовлетворяя потребности обитателей, водяные колонки и свалки расположены в наиболее удобных местах, чтобы не создавать неразберихи. То же и с другими общественно важными местами: расстояние до каждого выверено, сами они разбиты по назначению и связаны друг с другом. И всё это спланировано не профессионалами, а на глазок. Там, где город пускает корни, образуется микроклимат. На улицах не асфальт, а мягкая утрамбованная земля, впитавшая в себя мочу, и вино, и кровь пасхальных агнцев — возлияния по всякому поводу. Повсюду цветут цветы в старых канистрах или на шпалерах, давая тень горячим блестящим стенам хибар. На балконе, устланном тростниковой циновкой, клетка с певчей птицей, высвистывающей понтийские мелодии. Козёл.