Александр Лапин - Святые грешники

Жена подбирает ту дичь, что упала на берегу. Ищет с фонариком в траве. В кустах.

Наконец, уже по светлому, отягощенный добычей, он выходит на берег.

Подходит и Светлана. Бросает рядом связку дичи.

— Раньше охотились на уток просто. Выходила бригада с сетями. И когда летела стая — сети поднимали на палках. Утка попадала в сеть. Подбирали сотнями штук. А теперь вот два десятка взяли. И то хорошо, — говорит она, распихивая перистые тушки в мешок.

— Светло уже! — замечает Володька. — Пора идти.

И они след в след пошагали по едва заметной примятой траве вокруг озера.

Первой шла Светлана. Она и увидела.

На поляне за кустами что-то сереет. Подошла. И заойкала.

Володька за нею.

Прямо рядом с тропинкой, в траве лежала туша убитой медведицы. Красивая молодая матуха. Килограммов на триста. Шкура светло-песочного цвета. Лежала на спине. Отрубленная окровавленная звериная голова с желтыми клыками была рядом. Кто-то, видимо неумелый, пытался снять шкуру. Распорол мех на животе. Начал стягивать. Но не доделал. И теперь Володька воочию увидел, что тело медведицы под шкурой ослепительно-белое. Точная копия человеческого женского тела. Такие же груди. И все остальное…

Кто-то отрубил и лапы. Самую вкусную часть медвежьего мяса.

На шкуре он насчитал несколько дырок от выстрелов с близкого расстояния. Кругом бурые, засохшие на траве пятна крови.

И над тушей рой блестящих навозных мух, жуков, муравьев.

От такого зрелища Озерову на минуту даже стало дурно. Но он сдержался. И двинулся следом за женою, которая напряглась и шаг за шагом стала удаляться от места зверской расправы.

В кустах они увидели еще и двух медвежат. Один — сеголеток — застрелен выстрелом в голову. У второго, лежащего в кустах, видна только вздыбленная шерсть на загривке.

«Вот тебе и у медведей нет врагов. Они на самой вершине пищевой пирамиды», — отстраненно подумал Озеров, стволом ружья переворачивая труп животного…

А Светлана — ей неймется — чешет дальше. И уже метров через двадцать натыкается на лагерь.

Две цветные палатки сиротливо стоят на краю поляны. Рядом валяется инвентарь. Котелок, разорванные пакеты, какие-то тряпки. Ружье сломанное.

Разорение. Пух и прах.

Возле палатки, зажав в изуродованной руке металлический кол, лежит человек. Его окровавленный череп без скальпа раздавлен могучими клыками. Оторванная челюсть болтается на коже прямо у груди.

Второй труп они обнаруживают в палатке. Это молодой парень лет двадцати пяти. Он лежит ничком. И от входа видно, что его рубашка от ворота до низа разодрана могучими когтями. А вдоль спинного хребта эти когти оставили глубочайшие борозды с запекшейся кровью.

Только извращенное воображение какого-нибудь голливудского режиссера фильмов ужасов может представить себе, что здесь происходило, по-видимому, день или два назад.

Володька внимательно осматривает местность. И на песчаном островке обнаруживает следы гигантских лап медведя.

Сообразив, что произошло, он пытается по порядку выстроить ситуацию.

— Света, ничего не трогай! Ни к чему не прикасайся! Пошли отсюда.

Он поднимает на ноги присевшую на траву жену. И подобрав ее ружье, идет к бату.

У бата присаживаются на скамеечку. И наконец Светлана обретает дар речи.

— Знацица, так! — закуривая трубку дрожащими руками, говорит она. — Как только выйдем к месту, где есть связь, я позвоню уцастковому! Это, наверное, те ребята, которых они искали…

Володька продолжает, но о своем:

— Похоже, они завалили сначала матуху, а потом сеголетка и третьяка. Стали разделывать. Отрубили лапы, чтобы сварить. Один пошел в лагерь с котелком. А второй стал снимать шкуру. Тут он их и застал.

— Кто? — наконец, пыхнув трубкой, спрашивает жена.

— Хозяин их застал. Я тебе про него рассказывал. Атаковал. И убил. Обоих.

— Ладно, заводи мотор! Пошли отсюда. — Жена с опаской начинает вглядываться в прибрежные кусты. — Черт его знает, что у него в голове. У этого хозяина. Надо же, жили-жили. Ходили рядом. И кто мог ждать такого?!

К обеду пришла на большом катере следственная группа. Володька отвез их на место происшествия. Что они там делали — его не заинтересовало. Уже вечером, в темноте, они подошли к их сколоченному из досок и фанеры «Приюту Астропилота». Следователь — молодой длинноволосый парень — побыл немного. Опросил обоих. Записал показания. И катер затарахтел на реке, укутываясь вечерним туманом.