Дия Гарина - Пойти туда...

Вот это да! Вокруг дикость и варварство, а какой-то неграмотный кузнец, как бы между делом, варит сталь с железным метеоритом в качестве легирующей добавки! Чудеса-а-а. Его бы к нам в лабораторию, в миг бы грант на исследования получили.

– Мы его тебе несли. Асмир мечом этим тебя задобрить хотела, чтоб ты позволил ей с нами на разбойников идти. Теперь он, наверное, у них…

– Нет, – у Харальда. Если меч так хорош, как ты сказал, он нипочем бы его не отдал. А коли так, стало быть мы можем попытаться его измену изобличить. Жаль, на мече меты особой не было. Не то, боюсь, отопрется Харальд.

– Как отопрется? Да ведь я Освальду все как было…

– Не поверит он в вину младшего брата. Харальд нас сам оболжет. Скажет, будто мы на него напраслину возводим, дабы в глазах старшего брата опорочить. Освальду ведомо, что мы с Харальдом что кошка с собакой… Харальд сам поди ждет не дождется, когда мы хёвдинга в избу покличем. И про меч что-нибудь наплетет. Кабы нам с тобой самим в изменщики не угодить…

Услышав тихий смех побратима, я было подумал, что у него от потери крови в голове слегка помутилось. Но Роберт слабой рукой притянул меня к себе:

– Есть мета, Велеслав. Да такая…

И зашептал мне в ухо сухими губами…

Когда ярл Освальд вошел в нашу избу, Роберт уже снова спал, разметавшись на лавке. У него начался жар, и я стал опасаться заражения. Но едва за стариком захлопнулась дверь, он проснулся и заговорщицки мне подмигнул. Буквально вслед за Освальдом в дверях показался Харальд. Значит, надеется решить все и сразу. Даже меч, выкованный для меня, с собой приволок, – вон за плечом рукоять видна. Надо же, как уверен в себе! Легенду, наверное, уже по десятому разу в голове прокручивает.

Завидев Харальда Роберт напрягся всем телом, да так что снова открылось кровотечение. Я поспешно прочел заговор и с облегчение убедился, что опасность миновала. Потом Освальд, отодвинув меня в сторону, присел к Роберту на лавку.

– Сказывай по порядку, – тяжело взглянув на франка, приказал ярл.

И я вдруг понял, что он все знал. То есть, что произошло на самом деле. Не предполагал, не думал, – знал. Наверно, это голос крови шептал ему из старческих жил страшную повесть о младшем брате, нарушившем все клятвы и ударившем в спину.

Роберт взял себя в руки и спокойно (насколько это было возможно с его состоянии) и связно передал всю историю. Потом наступил мой черед. Во время рассказа я одним глазом пытался следить за выражением лица Освальда, а другой не сводил с Харальда. Еще пять минут и точно заработал бы себе расходящееся косоглазие. А главное, – все напрасно. Лицо старого ярла не выражало ничего. То есть совсем ничего, как у знаменитой Моны Лизы. А Харальд вел себя так, как и должен вести себя агнец божий, оклеветанный зловредными недругами. Какой актер пропадал в викинге! А какой психолог! Ведь реагировал он на слова Роберта в полном соответствии со своим характером, то есть в нужных местах негодующе взрыкивал, изредка божился, и постоянно матюгался. Не знай я всей подноготной, ни за что не поверил бы, что он виновен!

– Что скажешь, Харальд? – развернулся к брату хёвдинг.

– А то! Ложь все, от первого до последнего слова. Хочешь, я скажу, как было дело? Велеслав с Робертом девчонку не поделил! Вся дружина видала как он сох по ней, а она с Робертом хороводилась. Только надоело ему! Застал их вдвоем в лесу: побратиму нож в спину, а ее за косы и в реку с камнем на шее. Да, видать, рука дрогнула – не убил Роберта сразу. И добить – кишка тонка оказалась. Сговорились они и Велеслава от твоей немилости избавить, и на меня поклеп возвести.

– А меч? – спросил Освальд, не отрывая глаз от лица Харальда.

– А что меч? Вот он, – и вытащив из-за спины клинок, Харальд положил его поперек стола.

Я невольно залюбовался. О таком мече мечтает каждый мальчишка, а счастье им владеть выпадает одному из многих тысяч. В сером пасмурном свете, пробивающим себе дорогу через узкое оконце, он завораживал мягким фиолетовым блеском. Даже я, не одну собаку съевший на стальных сплавах, не смог определить, какой коктейль придавал мечу этот необычный колер.

– Я его себе у кузнеца местного справил, у Людоты. Раньше, говорят, он в Хольмгарде ковал, да только прогневал тамошнего князя – отказался продать ему кинжал, для другого предназначенный… И пришлось Людоте ноги уносить из Хольмгарда. Здесь осел плуги да серпы ковать. Тьфу. Я ему честь по чести заплатил. Он даже обрадовался. Говорил, что хочет, мол, вернуться в Хольмгард, а мои дирхемы ему как раз в дорогу пригодятся.