Юй Хуа - Братья

— А ты бы пошел ради меня на такое?

Лючжэньские мужики страдали от этого невыразимо. Все они согласно твердили «да» и напускали на себя бесстрашный и доблестный вид. Но бабы не отставали и все мучили их вопросами: спросили раз сто, наверно, или пятьдесят. Несколько человек дошли совсем до ручки: набросив на шею петлю или прижимая к запястью кухонный нож, они торжественно клялись:

— Только прикажи — я тут же убью себя.

А Стихоплет Чжао как раз оказался тогда без девки. Прежняя сбежала к другому, новая еще от другого не прибежала, так что в любви наметился полный досадный пробел. Он знай себе глумился над страданиями лючжэньцев и думал про себя, что эти подкаблучники получают по заслугам. Он торжественно клялся, что не станет искать себе такой подружки, чтоб нужно было ради нее сводить счеты с жизнью, — он найдет себе такую, чтоб она ради него сама была готова наложить на себя руки.

— Да вы поглядите на Мэн Цзяннюй*, на Чжу Интай*. Настоящая любовь — это когда девки с собой кончают, — заявлял он голосом знатока.

Стихоплет был уверен, что они с Бритым Ли — товарищи по несчастью и оба пострадали из-за Линь Хун. С тех пор как Ли отметелил Писаку Лю, Стихоплет скрывался от него как мог. Но, встретив Ли пару раз на улице, он увидел, что тот, кивая, проходит мимо. Стихоплет решил, что он в безопасности и стал набиваться к Ли в друзья. Заметив того в городе, он бежал с приветствиями навстречу и горячо интересовался:

— Товарищ директор, как поживаете?

— Херово, — мрачно парировал Ли.

Посмеиваясь, Стихоплет хлопал его по плечу и пускался в долгие рассуждения прямо посреди улицы. Он говорил, что Ли совсем не нужно было доставать Сун Гана из петли — он как ожил, тут же отбил у Бритого Ли подружку, а вот если б он не ожил…

— Неужто бы весы не склонились в твою сторону? — завершал он тираду.

От этих слов настроение у Бритого Ли портилось окончательно. Он думал, как это такое мудло смеет поносить при нем Сун Гана. Но Чжао вовсе не замечал, как мрачнеет Бритый Ли, и продолжал гнуть свое:

— Это как та байка про крестьянина и змею. Один крестьянин увидел на дороге замерзшую змею, положил ее себе на грудь, а та отогрелась и укусила мужика — вот он и помер… — Не помня себя от гордости, он закончил так: — Ты и есть тот крестьянин, а Сун Ган — змея.

Бритый Ли чуть не захлебнулся от гнева. Он сгреб Стихоплета и прорычал:

— Твою мать, ты и есть тот крестьянин! Твою мать, ты и есть та змея!

Стихоплет посерел от страха, глядя, как поднимаются в воздух прославленные кулаки Бритого Ли. Он мгновенно выпростал руки и схватил Ли за запястья, умоляя:

— Успокойся, товарищ директор, успокойся ради Бога. Я ведь из лучших побуждений, о тебе забочусь…

Ли одолели сомнения: а ведь, похоже, что и правда из лучших побуждений. Он опустил кулаки и ослабил хватку.

— Слушай, мать твою, Сун Ган мне брат. Да если даже небо перевернется и земля опрокинется, он и то будет мне брат. Если ты, мразь, еще раз скажешь хоть что-то о Сун Гане, я тебя… — предостерегающе произнес он.

Пауза была вынужденной: Ли остановился в нерешительности, выбирая, что лучше: «отметелю» или «укокошу». Наконец он решительно выбрал второе и сказал:

— Я тебя укокошу.

Стихоплет согласно покивал головой, развернулся и пошел прочь, думая, как бы поскорее унести ноги от эдакого грубияна. Спешно отбежав шагов на десять, он заметил, что народ покатывается со смеху. Тогда Чжао замедлил шаг, напустил на себя независимый вид и со вздохом обратился к толпе:

— Да, непросто быть честным.

Заметив, что Стихоплет улепетывает, Бритый Ли внезапно вспомнил о своей клятве, которую дал, когда избивал Писаку. Он тут же призывно замахал Чжао рукой:

— Эй ты! А ну поди сюда, твою мать.

У Стихоплета екнуло сердце. Ему было неловко бежать при всем честном народе, а потому он остановился и, показывая свое хладнокровие, медленно обернулся. Ли продолжал призывно махать ему и радушно кричал:

— Иди сюда, сейчас я покажу всем твое настоящее лицо.

Стихоплет заметил, как раздухарился народ, и решил, что сейчас схлопочет. Сердце у него чуть не выпрыгнуло из груди.

— В другой раз, — нашелся он. Тыча себя в черепушку, он объяснил: — Ко мне пришло вдохновение. Нужно скорей бежать домой записать. Пропустишь — все испарится.

Услышав про вдохновение, Бритый Ли сделал жест, чтоб Стихоплет убирался. Народ был разочарован.

— Что ж ты его отпустил? — спросил кто-то.

Глядя на удаляющуюся фигуру Стихоплета, Ли веско произнес: