Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов

«Он напоминает мне бедняков, — подумал молодой человек, — Бедняков, которых я ненавижу».

— А китайцы, — сказал сержант, — они же когда ходили в атаку? Ночью, они всю дорогу так делали.

«Богоданная сенильность, — проплыло в мозгу у слушателя. — Бессмысленный лепет блаженного».

— Это был чистый ужас. Они дудели в эти свои рожки, ты еще не совсем проснулся, из спальника не вылез, а эти рожки, они словно и спереди и сзади, со всех сторон, все хватаются за оружие и бегут, сами не знают куда, ну чисто как курица с отрубленной головой, дивизионная артиллерия бухает, ставит огневую завесу, вот только куда там они стреляют и в кого — одномуБогу известно, тут выясняется, эти китайские психи уже у нас в окопах, а над головой висят осветительные ракеты…

«Я ссылаю тебя в историю, — сказал слушатель, — Я закрываю эту книгу, чтобы более к ней не возвращаться».

— Меня раз хотели отправить в поварское училище учиться на пекаря, — сказал сержант, кутаясь в тускло - красную пижаму, — но я сразу отказался. Я просто не представлял себя поваром или там пекарем, потому-то я и попал в отделение тяжелого оружия. Этот вечер в «Таиланде» был самым лучшим за всю нашу прогулку. Никогда, ни до, ни после, я не видел тридцать семь лоханок, до краев полных кэрри, и я хотел бы как-нибудь съездить в эту страну и поговорить с этими ребятами, отличные были ребята. Сучай хотел стать премьер-министром Таиланда, такое вот скромное желание, ничего у него вроде не вышло, но я продолжаю следить за газетами, не промелькнет ли его фамилия, ведь чего не бывает. Как-то я попал на этот самолет, летевший из Атланты в Сан-Антонио, в Бруковский медицинский центр, меня послали на обследование, так на борту там были сплошь молодые новобранцы, ну прямо дети малые. Если бы не форма, я бы дал им лет по шестнадцать, не больше, а уж о форме той лучше не говорить. Парадные кителя, а под ними — рабочие свитера с глухим воротником, ну вот ты, ты можешь такое представить? Мокрые курицы, а не солдаты, в добровольческой армии оно, наверное, всегда так бывает. Ты не подумай только, что я критику навожу.

«Поезжай в поварское училище, постигай там профессию пекаря, — подумал слушатель, — Пеки пижаму из печенья».

— Тридцать семь долбаных лоханок, — сказал сержант, — Ну ты можешь такое себе представить?

«Requiescat in расе».

— Только правду говоря, — сказал сержант, — у них не было такого кэрри — червякового. Это я для тебя придумал, чтобы обмануть, шутка такая, значит.

— Знаешь, все эти ребята, О? если они не знают, в чем дело, так как же они могут…

— Вот именно.

— Поэтому я себя информирую. «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт», «Бизнес Уик», «Сайентифик Америкэн». Я взял за обязательное правило насыщать себя информацией.

— Да.

— Иначе твои решения почти не имеют смысла.

— Верно.

— Я в том смысле, что они конечно же имеют смысл,ибо ни одно решение не бывает бессмысленным всебе самом и само по себе, но они не имеют информированногосмысла.

— Каждый гражданин имеет право.

— На что?

— Действовать. По своему разумению.

— Только его разумение вряд ли будет таким уж разумным. Если он не даст себе труда. Разобраться, в чем дело.

— Выбрать кандидата куда-то там.

— Абсолютно верно.

— Все эти кандидаты, кандидаты.

— День ото дня их все больше и больше. Сотни.

— Ну и как же может обычный человек…

— Человек с улицы…

— Действительнознать. Хоть что-нибудь. Про этих фруктов.

— Масс-медиа.

— Верно. Масс-медиа. Вот оттуда мы и знаем.

— Фасады.

— Какой-нибудь из этих фруктов, он может позвонить тебе по телефону.

— Верно.

— И ты конечно же будешь безумно польщен, верно?

— Верно.

— Ты говоришь, мамочки, да я же разговариваю с этим долбаным сенатором или кто уж там.

— Ты дрожишь от благоговения.

— Или кто уж там. У него твои имя-фамилия на маленькой карточке, верно? Он держит эту карточку в руке.

— Верно.

— Ну, скажем, тебя зовут Джордж. Он говорит, привет, Джордж, очень приятно с тобой поговорить, что ты думаешь об экономике? Или о чем уж там.

— И что же ты говоришь?

— Ты говоришь, привет сенатор, мне кажется, что она вроде как малость неустойчивая, экономика.

— Ты проинформировал себя на предмет экономики.

— Погоди, погоди, не в этом же суть. Я в том смысле, что это частьсути, но отнюдь не всясуть.

— Верно.

— Так вот, ты говоришь ему свое мнение, она малость неустойчивая. И он соглашается с тобой и вешает трубку, и ты вешаешь трубку, довольный и счастливый.