Михаил Сидоров - Хроники неотложного

Хмыкнул, поскреб подбородок.

— Я как-то фотки из Норвегии показал — загорелись одни, семейные. Выбили три недели в июле, получили отпускные, а через два дня приходят на станцию и сидят, слепого за яйца тянут: ты с кем сегодня? а водила кто? что-нибудь интересное было? а у нас, помню, та же ботва случилась… Я их и картой снабдил, с пометками, объяснял, рисовал, а они вместо всего этого бытовую технику решили купить: холодильник, домашний кинотеатр и пылесос. Навороченный пылесос — на сдачу, говорят, взяли. При том что холодильник, телевизор и пылесос у них уже были. Понимаешь, о чем я?

Зазвонил телефон. Веня снял трубку.

— Да… Здорово… Дома… Конечно… Как ехать, помнишь?.. Пивка возьмите. — Он повернулся ко мне. — Маленькое суаре. Эх, жаль, на работу завтра!

— Кто это?

— Да так… ебуржане одни.

— Кто?

— Екатеринбуржцы, автостопщики. Вписаться хотят.

Он вытащил пакет с картошкой: — Пожарь, пока я за цыпленком смотаюсь. Они голодные, целый день из Петрозаводска катили…

— Змей.

— Макар.

Патлатые, с рюкзаками, в одинаковых желтых комбезах. Очкастые, бородатые и с гитарой.

— Лариса.

— Очень приятно. Вень, я в душ сразу…

— Может, пожрете сначала? Птица с картошкой.

— Мы тут бифштексов приволокли.

— Завтра. Давай, а то стынет.

Они сели за стол.

— А вы?

— Лопай-лопай, Склифосовский, заслужил.

— Это откуда?

— Реклама такая была, лет пять назад. Целая серия: Михалков под космонавта косил, Ефремов троллейбусом управлял…

— А, помню-помню, там еще слоган был, в одном: «Это мой город!» У нас его переделали. Идет кекс, кругом парки, фонтаны, и голос диктора: это мой город! Заходит в переулок, там его гасят трое, он зубы сплевывает, и диктор: район не мой…

Веня заварил чай.

— Вы откуда?

— Из Троссингена, на фестиваль ездили.

— А в Петрозаводск-то вас как занесло?

— Не поверишь: под Штутгартом две фуры застопили — в Мурманск шли из Италии.

— Наши, что ли?

— Угу. Два брата на двух фурах. Через Германию, Данию, Швецию и Норвегию.

— Ни хрена, кружочек вы дали!

— Ниче, будет что вспомнить.

Гости быстро расправлялись с курятиной.

— В Питер надолго?

— Не. Денек погуляем, потом на Москву и домой.

— Слушай, я на службу завтра, ключи оставлю. Будете уезжать, просто дверь захлопните — у меня вторые есть.

Не вопрос. Ты давно дома?

— Недели две.

— Где был?

— В июне уволился и в Прибалтику. Оттуда, через славян, в Турцию, а дальше Сирия, Ливан, Иордания… Три недели в Египте — и домой чартером.

Крепко заваренный чай, сушки с маком, сухари с ванилином.

— У тебя курить можно?

— На балконе.

Мы, все четверо, держа кружки, вылезли на балкон. Открыли створки. Ударил ветер, сыпануло капелью, стало сыро и неуютно.

— А ты. Сева, приподнялся — балкон застеклил.

— Так даром почти; Народ на стеклопакеты переходит, рамы выбрасывает, а они тик в тик сюда вписываются. Подобрал, подкрасил, стрельнул перфоратор: банка краски, коробка гвоздей, баллон «Макрофлекса» — три сотни за все про все. Стираться будете?

— Будем.

— Вот здесь и развеситесь.

— Не высохнет ни фига.

— Обогреватель подгоним — утром сухое снимешь.

— Вень, а что такое Троссинген?

Макар был в душе, а Змей озабоченно сортировал предназначенные для стирки вещи. Мы убирали на кухне.

— Городишко в Германии, там блюзовые фестивали проводят.

— А они музыканты?

— Ебуржане-то? Змей на гитаре, Макар на гармонике. Фильм «Перекресток» видела?

— Это где негр парнишку играть учит? — Примерно. Так вот тут то же самое. — А где работают? — Нигде. Путешествуют, Европу окучивают. — А живут на что? — Играют: в барах, на улицах… — И им хватает? — Ха! Да они в неделю зарабатывают больше, чем ты за месяц. Веня высыпал на тарелку «Принглс», разместив чипсы по кругу и заполнив середину горкой фисташек. — А ты их откуда знаешь? — Пересеклись как-то на трассе. Они у меня часто живут: то туда едут, то обратно. Вся жизнь в дороге. — А ты? — А я домосед. — Ха-ха, домосед! — Нет, серьезно. Я могу на полгода куда-нибудь ухерачить, спать под мостами и питаться с помойки, но мне обязательно надо знать, что у меня где-то дом есть. Тем более что я его сам сделал, по своему вкусу. — Это точно. Дом у тебя классный. — Еще бы! Тут мои книги, моя музыка, мой комп… Мне тут в кайф, я дома очень люблю сидеть. И возвращаться домой люблю: хоть с работы, хоть из Европы. Вернулись гости. Потемневшие от воды космы, камни с дырочками на ярких шнурках, деревянные «Т» на кожаных ремешках. Свежие неглаженные футболки, замысловатые татуировки на мускулистых плечах. — Ёлы-палы… Да из тебя, Змей, неплохой ридикюль можно сделать! А из Макара — абажур. — Ты, блин, чернушник! — Ладно, шучу. Открыли пиво. Над стаканами поднялась шапка и, малость подумав, стекла вниз. — Палец надо было поставить, — авторитетно заявил Макар.