– Ты же сказал, что мы будем одни? – Мы прошли холл и оказались в зеркальном, похожем на полумесяц зале с искусственными цветами в горшках и огромным витражным окном во всю стену.
– Одни не одни… они же в постель к нам лезть не станут.
Я вопросительно посмотрела на него.
– А ты как думала, зачем я тебя сюда привез?! – Он зловеще захохотал и резко привлек меня к себе, от чего у меня подкосились ноги. – У-у-у! Страшно?!
– Аж жуть. – Подыграла я, и мы отправились в мою комнату.
Хотелось спать, точнее, упасть и больше уже никогда не подниматься. Налитые тяжестью веки закрывались сами собой. Я повисла на плече у Зерцалова, ничего не видя и автоматически переставляя ноги.
«Если он хочет меня убить – пусть делает это прямо здесь, – лениво шевельнулось в мозгу. – Все. Баста. Больше я не сделаю ни шагу».
Казалось, что всю дорогу мы поднимались по какой– то бесконечной лестнице. Скрипнула дверь. Я прижалась лицом к волосам Павла, вдыхая их запах, и тут он резко скинул мою руку и, повалив меня на что-то мягкое, начал расшнуровывать сапоги. Я открыла один глаз, лежать мне определенно нравилось куда больше, нежели стоять или, тем паче, передвигаться. Прямо напротив моей постели на туалетном столике светилось овальное зеркало, в котором отражалась спина Зерцалова. Пава уже управился с моей обувью и теперь тревожно смотрел на меня, утирая пот.
Я впала в состояние мрачного безразличия, не отвечая и никак не помогая ему расправиться с одеждой. Начни он сейчас отрезать от меня куски мяса для буженины, я максимум закрыла бы глаза. Наконец, совершенно выбившись из сил, Пава вынул из кармана куртки красноватую с завертывающейся крышкой коробочку и, положив ее на кровать рядом со мной, быстро вышел. Я проводила его взглядом и посмотрела на Шоршонскую упаковку лекарства.
Теперь понятно – таблетки, и скорее всего нестерпимо горькие. Владислав всегда сетовал на то, что на них отсутствует сладкая облицовка, а значит нет никакой возможности принимать их без воды. Я вспомнила свернувшуюся на огромной пустой постели Маргариту Белкину – женщину, которую я хотела убить – за что? Мысли остановились и затвердели, отчего голова сделалась необыкновенно тяжелой. Павел приподнял меня и, разжав пальцами запекшиеся губы, вложил в рот пару гладеньких таблеток, фарфор чашки чуть стукнулся о передние зубы. Я начала пить, длинные волосы принца касались моего лица. Потом все прекратилось, я снова ощутила под головой подушку, поискала глазами Павла. Наваждение спало, я лежала обнаженная, в мягкой, чуть закругленной постели, края которой представляли собой сложенные по бокам лебединые крылья. Я протерла ладонью лицо и оказалась в турецком гареме, среди запахов редкостных яств и любовных напитков.
«Не туда». Потрясла головой, и картинка сменилась.
Я потянулась, оглаживая шелк ложа; откуда-то издалека лилась тихая восточная мелодия. Полукруглый аквариум с такими знакомыми арочками и ступеньками словно весь переполнялся бликами и неясным мерцанием.
Где-то в клубке переплетающихся ходов замка звенели, отдаваясь мелодичным эхом, шаги. Это мог быть только он. Мое сердце забилось так, словно легкие, уверенные удары отражались в груди, подгоняя медлительную кровь. И чем ближе раздавались шаги, тем невыносимее становилась сама пытка ожиданием. Я вскрикнула, увидя во внезапно открывшемся проходе между колонн темную фигуру и с глухим стоном повалилась обратно на постель, все еще не отрывая горячего взгляда от возникшего видения. Мужчина сделал шаг в полосу света, его костюм напоминал одежду жителей пустынь из «Тысяча и одной ночи», на голове красовалась белая чалма, один край которой прикрывал нижнюю часть лица, словно подчеркивая сверкающие, темные и необыкновенно красивые глаза.
Я снова попыталась встать, но ночной принц опередил меня, – быстрым как разжавшаяся пружина прыжком оказавшись на ложе, одной рукой он обнял меня за талию и привлек к себе, другой откинул с лица плотную ткань и, скинув чалму, тряхнул черной гривой волос и тут же жадно припал к моим губам. Кружилась голова, дьявольское снадобье почти не оставляло мне сил.
Мы лежали усталые, но до невероятности, до какой-то первозданности счастливые.
Я приподнялась первая, чтобы ласкать губами его нежную грудь. Радуясь, когда он вдруг вздрагивал, сдерживая готовый уже вырваться стон, чтобы в следующее мгновение проникнуть языком в мой полуоткрытый рот или впиться долгим поцелуем в шею.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу