Юрий Невский - Железные игрушки — магнитный потолок

Лена же подрабатывала репетитором, даже когда училась. И теперь одна работа, никакого просвета. Покупает батончик, бежит в пальтеце, ветром подбитом, сидит с одной чашкой кофе, никак не может согреться. Но обиднее того… разворачивает хрустящую обертку… и раздается мерзкий щелчок всемирного механизма несправедливости! Звонкие гульдены весело скачут в копилочку настоящей голландской семьи Сникерсов, которые есть на самом деле (читала в «Аргументах и фактах»). А сколько щелчков-звоночков? — и с каждого купленного батончика им обламывается по ноль целых, тридцать три сотых гульдена!

А дочка Сникерсов, наследница шоколадно-батончиковой империи — толстая раздобревшая Сникерсиха (там и фото в газете), — нежится сейчас, наверное, где-нибудь в шезлонге под средиземноморским солнцем, на палубе своей яхты. Изумрудные волны плещут в белоснежный борт, покрикивают ленивые чайки. В зыбком мареве виднеется берег, постройки античного полиса горстью ракушечника рассыпаны в густой зелени склонов. Она тянет к себе трубку спутникового, набирает номер… Хелло?!

Амстердам пропитан сыростью, силуэты островерхих крыш расплываются в тумане, словно бы нарисованные акварелью на хорошо смоченной бумаге. Вдоль каналов торжественными раскатами плывет гул ста тридцати колоколен, тюльпаны никнут под дождем… Папочка-Сникерс спросонья хватает свой спутниковый. Сам в вязаном колпаке, в полотняной рубашке до пят садится среди пышных перин. «Да, доченька, слушаю!» — «А знаешь, папка… — Сникерсиха любуется радужно вспыхивающими облаками сквозь лед в запотевшем стакане мартини, переводит взгляд на загорелого бойфренда, на его цветастые, с пальмами и обезьянами, бермуды. Парень с удочкой на носу яхты преспокойно удит себе… ну что там? — минтай какой-нибудь. — Знаешь, папка! Ведь жить-то как хорошо, верно?» — «Ну, конечно, моя дорогая!»

— Ну, конечно, моя дорогая… — машинально пробормотала Лена. Получилось, она как бы ответила склонившейся и что-то спросившей у нее Кате. — Да вон, посмотри, ничего-так-себе-мужчина, глазами зыркает! — настойчиво повторила официантка. — Я его к тебе пересажу.

Что это, кого пересажу? О чем речь?

Оказывается, все вокруг переменилось. Свет включили ярче. Две женщины с кухни относили столы с противоположного ряда в середину. (И пока было неясно, составляют ли они их в виде буквы «Т» — или «П»?) Тем не менее намечается какое-то мероприятие.

— Да он спокойный, сейчас допьет. А нам расставить все надо.

— Свадьба, что ли? — спросила Лена. Она ведь начала проверять тетради…

— Да у нас тут… то свадьба, то поминки! Мы сейчас зал подготовим к вечеру, банкет будет. Ты сиди спокойно. Я к тебе только этого подсажу, ладно? Видишь, все столики заняты. А он… не знаю, первый раз у нас… Может в институт приехал? Но на командировочного не похож, при деньгах мужчина.

Лена посмотрела в его сторону. К столику, за которым сидел незнакомец (всем своим видом выражая недоумение), неумолимо приближались внушительные женщины в белых куртках. Подхватывали столы, с грохотом выстраивали в длинный ряд. Но что за мужчина? Некоторое нарастающее напряжение в сцене даже рассмешило Лену. «Ну веди сюда этого… Штирлица!» — она махнула рукой. Почему-то ей это напомнило историческую встречу киноразведчика с женой в «Элефанте».

Катя переставила его закуски, подошел и он. В одной руке держал серый обтекаемый кейс, в другой — графинчик с водкой (словно боялся, что его отберут). И серый костюм сидел на нем как-то… обтекаемо. В глазах сквозила явная растерянность (а глаза не то серые? или голубые?) Возраст его? Ну, ближе к сорока, наверное. Жесткий ежик коротко подстриженных волос. Невысокого роста, плотен, сбит. Крутым мачо его не назовешь (это даже не Поль, и уж тем более, не Янский). Весьма усредненный тип. Коммерсант средней руки, похоже.

— А это что, извините… домашнее задание? — кивнул на ее тетради через некоторое время, как устроился напротив.

— Контрольные, — коротко ответила она.

— М-да… И мне часто приходится на работе контрольные делать. Э-э… гм! То есть, я хотел сказать… — Он сбился с мысли, потерял слова.

— Контрольные… закупки, наверное? — подсказала Лена.

— Ну можно и так…

Переведя дух, он представился: «Март». (Марк? Макс? Марат? — даже не поняла сразу). И Лена назвала свое имя, чтобы не сидеть бука букой. Налив из графинчика полную рюмку, многозначительно глянул поверх водочной склени:

— Вот и сейчас считай на работе… Выпивать приходится!