Дуровъ - Все схвачено

– И кто стал первым? Вождь-на-броневике?

– Не угадали. Вы.

– Забавно… – именно так и отреагировал. И будто чуть-чуть напрягся. Хотя, может, это и показалось Легату. – А второй кто?

– Писатель. Автор романа о Мастере. Вы наверняка читали роман, он был опубликован в шестьдесят шестом, всего четыре года назад.

Очкарик усмехнулся, снял очки, протер их почему-то пальцами.

– Как, в сущности, ничтожен глас народа, – сказал он, возвращая очки на законное место. – Где я и где Писатель? Несоизмеримо в Истории…

– Не скажите, – не согласился Премьер. – У народа короткая память. Он долго помнит лишь тех, о ком ему регулярно напоминает власть. Не сама, конечно, есть множество инструментов. Вы, кстати, тоже ими пользуетесь.

– Наверно, вы правы. Историю делают одни люди, другие ее интерпретируют. А в итоге никто ничего точно не знает… К чему вы, собственно, ведете, Полковник?

– Ни к чему конкретно. Цифры – они сами за себя говорят, интересно… Вот, например, в двухтысячном в подобном опросе вы стали третьим. После Диктатора и Отца Революции. Диктатор, заметьте, всех опередил.

– Наверно, это понятно… – очень аккуратно сказал Очкарик. Похоже, на самом деле он не понимал, что хочет от него «куратор проекта». И спросил его о том вроде, но куратор от ответа аккуратно ушел. – Безраздельная власть в потомках воспринимается как порядок.

– Если идеология слаба или вовсе никакая, то – да, – подхватил Премьер. – И тогда, как результат, на «чистом листе» непременно возникают новые мифы. Как правило, в отношении прошлого. Но, бывает, и в отношении настоящего.

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил Очкарик.

– Вы сами об этом только что сказали. Диктатура пролетариата, опирающаяся на мощные системные институты: армия, силовые структуры, идеологические механизмы, партия. Миф внедряется в сознание людей сверху. Но разве у диктатуры буржуазии, опирающейся на ею же созданный аппарат принуждения, нет мифов? Да полно! И что, по-вашему, лучше, власть идеи или власть денег? Или что страшнее?

– Ничего не лучше. И то и другое по-своему страшно и по-своему хорошо. А у вас, я понимаю, второе?

– Увы. Или во здравие. Согласен с вами…

– Вы лично не можете сделать для себя выбор – что лучше?

– Выбор давно сделан. И не мной. Власть идеи оказалась нежизнеспособной. Практически во всем мире! Хотя идея-то вечная, тысячелетиями зажитая: свобода, равенство, братство… Но не вышло.

– А вы сожалеете? Все три понятия прекрасны. Ужасными их делают люди…

– Нет, не сожалею. Я – прагматик, я живу здесь и сейчас. Вернее, там и тогда. Хотя, как я понимаю, здесь и сейчас я, семнадцатилетний, готовлюсь к вступительным экзаменам на юрфак Универа.

– Вот как… Здесь, в Столице?

– В Северной Столице. А после Универа – Контора…

– Отличная школа жизни. Если жить, не предавая самого себя.

– Вы считаете это возможным в Конторе – не предавать?

– А у вас иное мнение?.. Контора многофункциональна и многолика. У разведки – одни функции, у контрразведки – другие, вы это, не исключаю, лучше меня знаете. Я в Конторе – три года, а вы, как я понимаю, всю свою жизнь. Скажите, вы кого-нибудь предавали? Я не о врагах…

– Считаю, что нет. По жизни. А по службе…

– Служба у вас, как я теперь понимаю, – это и есть жизнь. И у меня тоже. Вы чем в Конторе занимаетесь, если не секрет?

– В основном работал за границей. Легально. В стране, близкой нам политически… И никого никогда не предавал, даже повода не случилось.

– А кругом если не враги, то и не товарищи, так? Даже в близкой политически…

– Ну-у, я бы не был столь категоричен…

– А вы будьте! Друзей на Западе у нас нет и не будет… Вы знакомы с директивой Совбеза наших заокеанских друзей от сорок восьмого года? Давняя директива, верно, но что в принципе изменилось? Главная их цель – война с нами и свержение законной власти. На весь мир, не скрывая!..

Премьер усмехнулся.

– Я знаю. Учил. Времени много утекло… И как в анекдоте: ложки нашлись, а осадок остался… Вон, и в девяносто пятом, я помню, их Президент хвастался, что они сумели вывести из войны за мировое господство государство, составляющее им основную конкуренцию.

– То есть выполнили директиву Совбеза?

– В немалой степени – да. Сейчас мы сами свое целенаправленно и более-менее успешно наверстываем. Хотя и не без глупостей…

– Запомните: союзников у нас не было, нет и не будет. Мы слишком большие, нас много, мы им мешаем. И они нас переигрывают, переигрывают, а все равно боятся!