Джозеф Хеллер - Уловка-22

Наконец как-то утром дождь сразу кончился — и на Пьяносе, и в Болонье. Взлетная полоса стала подсыхать. Чтобы затвердеть, ей требовались полные сутки. Небо оставалось безоблачным. Нервное напряжение, в котором находились летчики, перешло в ненависть. Сначала возненавидели пехоту за то, что у нее не хватает силенок захватить Болонью. Затем возненавидели линию фронта как таковую. Часами летчики простаивали у карты, не сводя глаз с красной сатиновой тесьмы, люто ненавидя ее за то, что она не поднимается и не захватывает Болонью. Когда наступила ночь, они собрались у стенда, и кошмарное бдение продолжалось при свете карманных фонарей. Люди сверлили линию фронта глазами, полными тоски, как будто надеялись, что от их молитв тесьма сама по себе продвинется к северу.

— Я отказываюсь в это поверить! — удивленно-протестующе воскликнул Клевинджер, обращаясь к Йоссариану. — Это возврат к древним суевериям! Они, кажется, действительно верят, что, если кто-нибудь среди ночи подойдет на цыпочках к карте и перенесет тесемку за Болонью, мы не полетим завтра на задание. Представляешь себе? Это все равно, что стучать по деревяшке или скрещивать пальцы на счастье. Мы с тобой здесь единственные, кто не сошел с ума.

Среди ночи Йоссариан постучал по деревяшке, скрестил на счастье пальцы и вышел на цыпочках из палатки, чтобы перенести алую тесьму за Болонью.

На следующий день рано утром капрал Колодный прокрался на цыпочках в палатку капитана Блэка, влез под москитную сетку и принялся трясти капитана за потное, костлявое плечо, покуда тот не открыл глаза.

— Зачем вы меня разбудили? — простонал капитан Блэк.

— Взяли Болонью, сэр, — сказал капрал Колодный. — Я думал, вам будет интересно узнать. Вылет отменяется?

Капитан Блэк сел на койке и принялся неторопливо скрести свои худые длинные ляжки. Вскоре он оделся и вышел из палатки, злой и небритый. Небо было ясным и теплым. Капитан Блэк равнодушно взглянул на карту: сомнений не было — Болонью взяли.

В палатке разведотделения капрал Колодный уже изымал карты Болоньи из штурманских планшеток. Капитан Блэк сел, звучно зевнул, закинул ноги на стол и позвонил подполковнику Корну.

— Зачем вы меня разбудили? — простонал подполковник Корн.

— Ночью взяли Болонью, сэр. Как вылет, отменяется?

— О чем вы толкуете, Блэк? Почему вылет отменяется?

— Потому что захватили Болонью, сэр. Разве не следует отменить вылет?

— Конечно, надо отменить. Не бомбить же своих.

— …Зачем вы меня разбудили? — простонал полковник Кэткарт в ответ на звонок Корна.

— Взяли Болонью, — сообщил подполковник Корн. — Я думал, вам будет интересно узнать.

— Кто взял Болонью?

— Мы.

Полковник Кэткарт был вне себя от радости, поскольку он тем самым освобождался от нелегкого обязательства разбомбить Болонью и при этом нисколько не страдала его репутация героя, которую он заработал, когда добровольно вызвался послать своих людей бомбить город.

Генерал Дридл тоже был доволен взятием Болоньи, хотя и обозлился на полковника Модэса, разбудившего его, чтобы сообщить эту новость. В штабе армии были тоже довольны и решили наградить медалью офицера, взявшего город.

Поскольку офицера, взявшего город, не существовало, медалью наградили генерала Пеккема: он сам попросил себе медаль, ему давно хотелось ее нацепить.

Как только генерал Пеккем нацепил медаль, он начал требовать, чтобы перед ним ставили еще более ответственные задачи. Генерал Пеккем предложил, чтобы все боевые соединения на данном театре военных действий были переданы в распоряжение Корпуса специальной службы под командованием самого генерала Пеккема. [12] Таинственное и грозное название «специальная служба» (Special Service) означает всего лишь нестроевое военное учреждение, которое ведает организацией отдыха и развлечений войск. В этом весь юмор претензий генерала Пеккема.

«Если уж бомбежка вражеских позиций не является задачей специальной службы, то я тогда вообще не знаю, для чего на свете существует Корпус специальной службы», — частенько размышлял он вслух со страдальческой улыбкой борца за правду; улыбка эта была его верным союзником в каждом споре.

Выразив вежливое сожаление, он отклонил предложение занять строевую должность под командованием генерала Дридла.

— Выполнять боевые задания для генерала Дридла — это не совсем то, что я имею в виду, — объяснял он снисходительно, с мягкой улыбкой. — Я, скорее, имел в виду некоторым образом заменить генерала Дридла или, скажем, стать несколько выше генерала Дридла, с тем, чтобы осуществлять общее руководство деятельностью не только генерала Дридла, но и деятельностью многих других генералов. Дело в том, что я, видите ли, наделен ярко выраженным административным талантом. Я обладаю счастливой способностью приводить самых различных людей к общему мнению.