Джозеф Хеллер - Уловка-22

— Вас просили расписаться, как вы обычно расписываетесь, а вы этого не сделали.

— Как это не сделал? Чей же это еще почерк, если не мой?

— Чей-то еще.

— Чей?

— Именно это мы и пытаемся выяснить, — угрожающе проговорил полковник. — Признавайтесь, капеллан.

Все больше недоумевая, капеллан переводил взгляд с одного на другого. Он был на грани истерики.

— Это мой почерк, — горячо настаивал капеллан. — Если это не мой почерк, то какой же еще мой?

— А вот этот, — ответил полковник. С торжествующим видом он швырнул на стол фотокопию солдатского письма, из которого было вымарано все, кроме обращения «Дорогая Мэри!» и приписки цензора: «Я тоскую по тебе ужасно. А. Т. Тэппман, капеллан армии Соединенных Штатов». Заметив, что лицо капеллана залила краска, полковник презрительно улыбнулся. — Ну, капеллан, не знаете ли вы, кто это написал?

Капеллан помедлил с ответом: он узнал почерк Йоссариана.

— Нет.

— Ну, а читать-то вы хоть умеете? — саркастически спросил полковник. — Автор ведь расписался?

— Да, под письмом моя фамилия.

— Стало быть, вы и автор. Что и требовалось доказать.

— Но я этого не писал! И почерк не мой!

— Значит, вы и тогда изменили свой почерк, — пожав плечами, возразил полковник. — Только и всего.

— Но ведь это просто абсурд! — заорал капеллан. Терпение его лопнуло. Сжимая кулаки и пылая от ярости, он вскочил на ноги. — Я не намерен этого больше терпеть, слышите? Только что погибло двенадцать человек, и у меня нет времени заниматься всякой ерундой. Вы не имеете права держать меня здесь! Я не намерен этого больше терпеть!

Не говоря ни слова, полковник с силой толкнул капеллана в грудь, так что тот свалился на стул. Капеллан снова почувствовал страх и слабость. Майор поднял длинный резиновый шланг и принялся многозначительно постукивать им по ладони. Полковник взял спички, вынул одну и, уставившись на капеллана злобным взглядом, приготовился чиркнуть о коробок, если капеллан еще раз проявит знаки неповиновения. Капеллан побледнел и от ужаса не мог пошевелиться. Ослепляющий свет лампы заставил его в конце концов отвернуться. Звук текущей из крана воды стал громче и невыносимо раздражал его. Капеллану хотелось поскорее услышать, что им от него нужно, чтобы знать, в чем признаваться. Он напряженно ждал. Тем временем третий офицер по знаку полковника отделился от стены и сел на край стола в нескольких дюймах от капеллана. Лицо его было бесстрастным, а взгляд пронзительным и холодным.

— Выключите свет, — бросил он через плечо негромким, спокойным голосом. — Он действует мне на нервы!

Губы капеллана тронула благодарная улыбка:

— Благодарю вас, сэр. И заодно приверните, пожалуйста, кран.

— Кран не трогать, — сказал офицер. — Он мне не мешает. — Офицер слегка поддернул штанины, чтобы не испортить аккуратные складки. — Капеллан, — спросил он как бы между прочим, — какую религию вы исповедуете?

— Я анабаптист, сэр.

— Довольно подозрительная религия, а?

— Подозрительная? — переспросил капеллан, искренне удивившись. — Почему же, сэр?

— Хотя бы потому, что я ничего о ней не слышал. Надеюсь, вы мне верите, а? Вот потому-то я и говорю, что ваша религия какая-то подозрительная.

— Не знаю, сэр, — дипломатично ответил капеллан, заикаясь от неловкости. У этого человека не было никаких знаков различия, и это сбивало капеллана с толку. Он даже сомневался, нужно ли величать его «сэр». Кто он такой? И какое право он имеет допрашивать его?

— Капеллан, в свое время я изучал латынь. Я хочу честно предупредить вас об этом, прежде чем задать следующий вопрос. Означает ли слово «анабаптист» только то, что вы не баптист?

— О нет, сэр, разница более серьезная.

— В таком случае вы — баптист?

— Нет, сэр.

— Следовательно, вы не баптист, не так ли?

— Как, сэр?..

— Не понимаю, зачем вы еще пререкаетесь со мной? Вы ведь уже признались, что вы не баптист. Но, сказав, что вы не баптист, капеллан, вы еще отнюдь не сообщили нам, кто вы есть на самом деле. Кем-то вы ведь должны быть, в конце концов. — Он с многозначительным видом слегка подался вперед. — Вы можете оказаться даже, — добавил он, — Вашингтоном Ирвингом, не так ли?

— Вашингтоном Ирвингом? — удивленно повторил капеллан.

— Ну давай, Вашингтон, выкладывай, — сердито вмешался упитанный полковник. — Давай уж выкладывай все начистоту. Нам ведь известно, что ты украл помидор.

Капеллан онемел на секунду, потом у него вырвался нервный смешок.