Джозеф Хеллер - Уловка-22

— Мне оторвало мошонку! Аарфи, мне оторвало мошонку! — Но Аарфи не слышал, и Йоссариан, наклонившись, потянул его за руку: — Аарфи, помоги мне! — взмолился он чуть не плача. — В меня попали! В меня попали!

Аарфи медленно обернулся, неизвестно чему ухмыляясь.

— Что?

— Я ранен, Аарфи! Помоги мне!

Аарфи дружески улыбнулся и пожал плечами.

— Я тебя не слышу, — ответил он.

— Но ты хоть видишь меня? — недоверчиво вскричал Йоссариан и указал на лужу крови. — Я ранен! Помоги мне, ради бога! Аарфи, помоги мне!

— Я по-прежнему тебя не слышу, — невозмутимо пожаловался Аарфи, приставив пухлую ладонь рупором к побелевшей ушной раковине. — Что ты говоришь?

— Так… пустяки, — ответил Йоссариан упавшим голосом. Внезапно он устал от собственного крика, от всей этой безнадежной, выматывающей нервы, нелепой ситуации. Он умирал, и никто этого даже не замечал.

— Что? — заорал Аарфи.

— Я говорю: мне оторвало мошонку! Ты что, не слышишь меня? Меня ранило в пах!

— Я опять тебя не слышу, — гаркнул Аарфи.

— Я говорю: пустяки! — завопил Йоссариан, чувствуя безысходный ужас.

Аарфи снова с сожалением покачал головой и приблизил вплотную к лицу Йоссариана свое непристойное, молочно-белое ухо.

— Друг мой, говори, пожалуйста, громче. Говори громче!

— Оставь меня в покое, мерзавец! Ты, тупой, бесчувственный гад, оставь меня в покое! — Йоссариан зарыдал. Ему хотелось молотить Аарфи кулаками, но у него не было сил даже приподнять руку. Он свалился в глубоком обмороке.

Его ранило в бедро, и, когда, придя в себя, он увидел, что над ним на коленях хлопочет Макуотт, он испытал облегчение, несмотря на то, что румяная, одутловатая морда Аарфи с безмятежным любопытством выглядывала из-за плеча Макуотта. Йоссариан чувствовал себя скверно. Он слабо улыбнулся Макуотту и спросил:

— А кто остался за штурвалом?

Макуотт никак не отреагировал. С возрастающим ужасом Йоссариан набрал воздуха в легкие и что было сил громко повторил свой вопрос. Макуотт поднял глаза.

— О боже, как я рад, что ты жив! — воскликнул он, шумно и облегченно вздохнув. Добрые, славные морщинки у его глаз, запачканные маслом, побелели от напряжения. Макуотт накручивал один виток бинта за другим, прижимая толстый тяжелый ком ваты к внутренней стороне бедра Йоссариана. — За штурвалом Нейтли. Бедный малыш чуть не разревелся, когда услышал, что в тебя попали. Он все еще думает, что тебя убили. Тебе перебило артерию, но, по-моему, мне удалось остановить кровь. Я впрыснул морфий.

— Впрысни еще.

— Так часто нельзя. Когда почувствуешь боль, я впрысну еще.

— У меня и сейчас болит.

— Как я рад, как я рад, мы попали к черту в ад! — сказал Макуотт и впрыснул еще одну ампулу морфия в руку Йоссариана.

— Когда ты скажешь Нейтли, что я жив… — начал Йоссариан и снова потерял сознание. Перед глазами его поползла клубнично-красная желатиновая пленка, и густой баритональный гул накрыл его с головой.

Йоссариан очнулся в санитарной машине и, увидев унылый птичий нос Дейники и его пасмурную физиономию, ободряюще улыбнулся доктору, но через несколько секунд сознание покинуло его, перед глазами закружились лепестки роз, потом все почернело, и непроницаемая тишина поглотила его.

Он проснулся в госпитале и тут же снова уснул. Когда он опять проснулся, запах эфира улетучился, а на кровати через проход лежал Данбэр в пижаме и утверждал, что он вовсе не Данбэр, а Фортиори. Йоссариану почудилось, что Данбэр тронулся. Когда Данбэр сообщил, что он Фортиори, Йоссариан скептически скривил губы и после этого день или два проспал непробудным сном, а открыв глаза, увидел, что вокруг суетятся сестры. Он поднялся и осмотрел себя. Нитки шва у паха впивались в его тело, как рыбьи зубы. Когда, прихрамывая, он пересек проход между койками, чтобы рассмотреть фамилию на температурном листе, висевшем над кроватью Данбэра, пол под ним покачивался, как плот у пляжа. Оказалось, что Данбэр прав: он был уже вовсе не Данбэр, а второй лейтенант Антони Фортиори.

— Что за чертовщина?

А. Фортиори встал с постели и сделал знак Йоссариану следовать за ним. Хватаясь за все, что попадалось на пути, Йоссариан захромал за ним по коридору. Они вошли в соседнюю палату, где лежал суетливый прыщавый молодой человек со скошенным подбородком. При их приближении суетливый молодой человек поспешно поднялся на локте. А. Фортиори ткнул большим пальцем через плечо и сказал:

— Сгинь, мразь!

Суетливый молодой человек спрыгнул с кровати и убежал. А. Фортиори залез в кровать и снова стал Данбэром.