Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

– Ни в коем случае… – интуиция Пуаро подсказала ему, что очень скоро он изведает, как чувствует себя рыба, попавшая на вертел.

– В таком случае, я начну, – раскрыл блокнот Лурье. – Итак, господа, перед нами человек, в настоящее время осознающий себя Эркюлем Пуаро, а также Геркулесом, в свое время получившим от Зевса бессмертие. Родился наш герой в Бельгии в 1839 году под именем Жозефа Жарри. Стал сыщиком, раскрыл нескольких громких дел. В конце 1918-го года был помещен в психиатрическую клинику с диагнозом «бред Геркулеса, осложненный старческим маразмом». Профессор Арман Клодель, возглавлявший в то время клинику, испытал на нем, уже умиравшем, новый клинический метод омоложения человеческого организма. Метод оказался действенным, но работал весьма медленно. Поэтому физиологический возраст господина Пуаро уменьшился со старческого возраста до среднего лишь к концу Второй мировой войны. Все это время он был вынужден находиться в герметичной капсуле, весь опутанный шлангами, кабелями и проводами.

– К сожалению, это достижение профессора Клоделя никому повторить не удалось, в том числе и ему самому, – сказал Перен.

– Это достижение оказалось сомнительным, – продолжал Лурье, бросив осуждающий взгляд на профессора, его прервавшего, – так как позже выяснилось, что за омоложение организма мозг Жюльена Жарри заплатил слишком высокую цену – подобно мозгу Геркулеса, порой им овладевало безумие, удесятерявшее физические силы. Жертвой первого приступа безумия стала капсула омоложения стоимостью в полтораста миллионов старых франков. Приняв опутывающие его кабели и шланги за змей, посланных Герой, он разорвал их в клочья; затем, невероятным усилием выдавив люк наружу, бежал из клиники. Натурализовавшись в Антверпене, поступил в полицию, быстро продвинулся по службе. Второй жертвой нашего героя, уже человеческой, стал учитель музыки, обучавший его искусству игры на модном тогда саксофоне. В пылу гнева, инициированным едким замечанием учителя, Пуаро-Жарри размозжил ему голову упомянутым инструментом. Бежав в Лондон, наш герой вновь стал сыщиком. Через пару лет открыл сыскное агентство, женился на вдове, владелице доходного дома – она стала жертвой очередного припадка. Преступление осталось безнаказанным – Пуаро, ставший к этому времени прекрасным криминалистом, замел все следы, к тому же ни друзья, ни сослуживцы о его личной жизни ничего не знали, и, более того, считали человеком, равнодушным к женщинам. Через некоторое время наш Пуаро близко знакомится с известным нам господином N, так близко знакомится, что открывает ему все подробности своей биографии. Тот, поняв, с кем имеет дело, убеждает его привести к нему Цербера, то есть главу нашей клиники. Так Пуаро оказался в Эльсиноре…

– Но ведь он не предпринимал попыток выкрасть профессора?? – проговорил на это ошеломленный Гастингс. – Да и как он мог это сделать? Профессор физически сильнее его, намного сильнее?!

– Да, в нормальном состоянии Пуаро никак не смог бы похитить ни профессора, ни даже кресла из своей спальни. И потому он терпеливо дожидался приступа безумия. Дожидался, зная, что охваченный им, способен на все.

– Пуаро и безумие? Нет, я не верю ни единому вашему слову, – недоверчиво покачал головой Гастингс. – У Пуаро нет ковра-самолета, а зимой отсюда пешком не выберешься, особенно с профессором подмышкой.

– У меня есть доказательства, но я догадываюсь, что господин Пуаро не станет требовать их предъявления. Ведь так господин Пуаро?

Выступление следователя Лурье длилось минуты три-четыре. Этого времени Пуаро хватило, чтобы превратиться в выжатый лимон, в немощного человечишку. Картинки прошлого, оживленные Лурье, хоть и вкривь вкось оживленные, встали в его сознании. Он явственно увидел саксофониста с раскроенным черепом, увидел жену, истекающую кровью на брачном ложе, ее бедных детей, увидел лисье лицо господина N. Пуаро бы вынес все это и улыбнулся скептической своей улыбкой, если бы не Генриетта. Она смотрела на него, как на жалкого старикашку, продрогшего от теплого летнего ливня, смотрела как на использованную прокладку…

– Я думаю, вам надо умереть сейчас прямо сейчас, это будет эффектно – сказал тут профессор.

– Умереть, как умер Геркулес, – усмехнулись алые уста Генриетты.

Пуаро не ответил. Он сомнамбулой встал. Направился, прихрамывая, к выходу, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверные створки. Тут же из прихожей раздались крики, звуки борьбы, затем выстрелы, послышалось падение тел. Спустя несколько секунд двери гостиной с грохотом распахнулись. Распахнулись от удара ноги Пуаро, казавшегося теперь выше ростом и плечистее. Глаза его безумно горели, правой рукой он держал за шиворот бесчувственного Жюльена Жерара, левой – старшего санитара Джонсона, пытавшегося стать на ноги. Ухватив взглядом профессора, одного лишь профессора, безумный Пуаро, звонко столкнул головы своих жертв, отбросил обмякшие тела в сторону (с такой силой, что на своем пути они смели все), метнулся к Перену, сунул его подмышку и был таков.