Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

– Что с вами, милый? – улыбка слетела с ее лица потревоженной голубкой.

– Завтра же вызову Падлу на дуэль. Вы дадите мне пистолет?

– О, вы – рыцарь! Мой рыцарь! Однако никаких дуэлей – я не хочу рисковать вашим будущим. На чем вы остановились?

– Видимо, профессор был уверен, что Падлу продолжит свою деятельность. Потому, перевязавшись, он позвонил Бертрану, прятавшемуся в поселке, и поручил ему понаблюдать за священником. В отличие от нас с Гастингсом Бертран не просчитался. Он весь день наблюдал из лесу за хижиной Катэра. Когда под покровом ночи в нее проследовала Николь Пелльтан, он не покинул своего поста, хотя, видимо, и уверовал, что, кроме любовной сцены, в хижине вряд ли что произойдет. И ошибся – через некоторое время к окну хижины подошла Люсьен. Некоторое время она стояла, ошарашено наблюдая за происходящим в доме, затем, взбеленено пнув стену ногой, убежала…

– Откуда вы это знаете?

– На следующий день я обошел хижину Катэра. И видел следы маленькой ножки Люсьен. А в лесу неподалеку – лежбище Каналя.

– Почему вы решили, что Каналя?

– Он потерял там наперсток. А кто, кроме него, мог носить с собой наперсток?

– Понятно. А что, по вашему мнению, происходило в хижине?

– Ролевая игра. Катэр изображал Джека Потрошителя, Николь – его жертву. Предваряя вопрос, скажу, что, осматривая хижину, я видел на простынях, помимо, конечно, крови Катэра, характерные пятнышки от кровоточивших ранок. А полу и на кровати – дюжину швейных иголок, они еще принудили меня подозревать Каналя с его портновской манией.

– За Николь это водится…

– Садомазохистские штучки?

– Да. Из-за этого Катэр и сбежал от нее, едва женившись.

Скептически поразмыслив над этими словами, Пуаро продолжил:

– Думаю, помимо надписи «До гроба вместе. Франсуа и Николь», любовники изобразили кровью на своих лбах цифры 1 и 2. И потому, выплескивая злобу на свою любимую куклу, Люсьен нарисовала на ее лбу 0.

– Складно у вас получилось. Но кто убил Катэра?

– После того, как Люсьен убежала, Каналя потянуло посмотреть, что это она там увидела. Повременив, он подкрался к окну, увидел любовников засыпающих на окровавленных простынях, цифры на их лбах, упомянутую надпись. Когда он уже собрался уходить, в хижину вкрался Падлу. Увидев, что любовники над ним надсмеялись, прыснул им в лица из своего пульверизатора и вплотную занялся Николь. Тут, видимо, садовник очнулся, увидел Падлу, пытавшегося что-то там с нею сделать. Между мужчинами завязалась драка, в нее ввязался подоспевший Каналь, естественно на стороне однокашника по тюрьме и против человека стрелявшего в профессора. Когда с Катэром было покончено, Падлу удалился, а Каналь понес все еще дремавшую Николь на скамейку, по-крайней мере, она мне об этом заявляла.

– Ну а кто же выпотрошил вашу Афродиту? – спросила, подумав минуту.

– Вы. Из ревности вы приказали это сделать кому-то из своих людей. Я благодарен вам за этот знак привязанности.

– Я рада.

Пуаро взялся за столик, с решительным желанием попытался удалить преграду, отделявшую его от женщины.

– Погодите же, юноша . Расскажите лучше, что делал в кармане вашего пиджака пульверизатор?

– Пульверизатор? – постарался не смешаться Пуаро. – Я хотел с его помощью усыпить вас и проникнуть сюда, но, к счастью, он не понадобился. Кстати, вы что-нибудь знаете о судьбе Пьера и Эжен-Жаклин Пелегри? Я был наверху…

– Знаю… Это довольно грустная история. Они познакомились здесь. Эжен была нашей медсестрой…

– И вашей жрицей…

– Откуда вы знаете?

– Я видел на ее надгробии двойной крест Астарты.

– Понятно.

– А кем был он?

– Он был Джеком Лондоном. Легкий такой бред Джека Лондона. Выписавшись, женился на Эжен, купил двадцатиметровую яхту, назвал ее «Снарк» и отправился повторять путешествие писателя на Гавайи, Таити, Соломоновы острова, Маркизские. Путешествие влюбленных удалось на славу – они, как и писатель со своей женой Чармиан, подхватили множество тропических болезней, в том числе, науке тогда неподвластных. Подхватили и, в конце концов, попали к профессору. Тот развел руками: несколько лет мучений и смерть, причем Эжен, скорее всего, умрет первой…

Голос Генриетты выдавал испытываемые ею чувства: зависть, острое сочувствие, осуждение.

– И что было потом?

– Потом они заперлись на втором этаже «Трех Дубов». Попировав, отдались друг другу и в момент оргазма, раздавили зубами ампулы с ядом. Их так и нашли, в объятиях друг друга.