Марк Хэддон - Крушение пирса

Пошел дождь, и Кэрол вынуждена была уйти в дом. В гостиной она отпорола от ковра штрипки, удерживавшие его на месте, и точно так же, как сделала в спальне наверху, разрезала ковер на куски и один за другим выбросила их в сад. Вокруг костра уже образовался черный круг обгоревшей земли, исходивший дымом и паром. Выбросив ковер, Кэрол тщательно подмела голый пол. Вот и все. Теперь в комнате остались только телевизор и занавески.

Она чувствовала, что безумно устала, что сил у нее больше нет, но тишина в доме пугала ее, и она, снова наполнив высокий стакан водкой с тоником, уселась на пол, прислонилась к стене и принялась щелкать пультом, пока не отыскала канал с выступлением нойз-группы из середины 80-х. Она прибавила громкость, и комната наполнилась серым светом, проникавшим в окна, и «белым шумом». Кэрол легла на пол и закрыла глаза.

Сквозь забытье Кэрол услышала, как звонит телефон. Интересно, который час, подумала она, но не встала, продолжая лежать неподвижно и чувствуя, что находится на границе сна и яви, точно маленький зверек, спрятавшийся в высокой траве и выжидающий, когда кружащий над ним коршун оседлает очередной воздушный поток и переберется на новое место охоты. Телефон позвонил, позвонил и умолк.

Кэрол снилось, как она, еще маленькая девочка, стоит в кругу каменных менгиров. А потом ей приснилось, будто она летит над вершинами гор. А потом — будто заглядывает в глубокую яму, на дне которой сидит дракон. И сквозь сон она все время слышала, как кто-то без конца повторяет: «Огонь, часы и свеча», но не понимала, что означают эти слова.

— Кэрол?..

Она открыла глаза и увидела, что за окном занимается заря.

— Кэрол?..

У дальней стены комнаты шипел телевизор. Бедро и плечо у Кэрол болели от спанья на жестком деревянном полу. Но почему же, подумала она, тот, кто зовет ее по имени, не пройдет сюда, в гостиную, ведь она здесь? Кэрол медленно поднялась и потянулась, разминая затекшие суставы. Затем несколько раз присела, но у нее закружилась голова, и ей пришлось подождать, пока стены комнаты перестанут качаться.

— Кэрол?..

Может, лучше сбежать? — подумала она. Взять и незаметно выскользнуть через заднюю дверь? Но отчего-то ей казалось, что очень важно никуда не убегать. А что, если именно ее прошлый побег и повлек за собой столь ужасные последствия? Но что произошло в прошлый раз? И когда этот прошлый раз имел место? Этого Кэрол вспомнить так и не сумела. Опираясь рукой о стену, она встала и вышла в холл, но увидела перед собой в полумраке лишь два неясных квадрата морозного дневного света.

— Кэрол?..

Она обернулась и увидела, что в дверях, ведущих на кухню, стоит старик в пижаме, а рядом с ним — допотопная капельница на колесиках, и к ней прикреплен обшарпанный желтый сосуд. Старик прижал к лицу кислородную маску, сделал глубокий свистящий вдох и тихо сказал хрипловатым голосом:

— Как приятно снова тебя увидеть.

Кэрол показалось, что она вроде бы узнает его, и это странным образом ее приободрило, однако она никак не могла вспомнить, где видела этого человека раньше, а спрашивать не решалась, боясь, что подобный вопрос может показаться глупым.

Он снова прижал маску к лицу, сделал еще один свистящий вдох, накинул резиновый шланг на ручку каталки с капельницей и повез ее мимо Кэрол к входной двери. А потом, уже стоя на коврике перед дверью, протянул ей руку и сказал:

— Идем.

Кэрол занервничала — идти куда-то с этим человеком ей не хотелось, но и мысль о том, что она останется здесь в полном одиночестве, была невыносимой. Она взяла старика за руку, он открыл дверь, и она увидела… нет, не дома на Уоттс-роуд, а высокую траву и листву деревьев, в которой играл ветерок. Старик снова поднес к лицу кислородную маску, сделал вдох и перетащил капельницу через порог. Они вместе вышли под льющийся сверху холодный ясный зимний свет, и он медленно повел Кэрол по гаревой дорожке, ведущей в небольшую рощицу. Было заметно, что старик очень слаб, но тратит немало усилий, чтобы она его слабости не заметила. Она придвинулась к нему поближе, чтобы хоть отчасти служить ему опорой, но очень старалась, чтобы это не стало для него так уж очевидно. Он сделал девять шагов и остановился, чтобы подышать через маску; затем еще восемь шагов — и снова остановка.

Теперь они со всех сторон были окружены деревьями; на земле плясали пятнышки солнечного света, точно стая рыбок вокруг рифа. А еще, подумала Кэрол, так дрожит отражение солнечного света на дне моря, когда смотришь на него в иллюминатор подлодки. Вокруг росли в основном березы, и на многих береста кое-где отстала от ствола, точно обои в старом заброшенном доме, и под ее завитками виднелась кремовая плоть дерева. Кэрол вдруг пронзила мысль: а что с ним будет, когда запас кислорода иссякнет? Ведь этот желтый баллон явно очень старый, краска на нем совсем облупилась, и его поверхность стала похожа на карту некоего воображаемого побережья.