Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон

— Именно. Там так орала музыка и было так жарко, что она просто не выдержала. Анна вывела ее наружу и уехала вместе с ней.

— О Боже, — говорю я. — А кто же писал рецензию? Они хотя бы остановили показ?

— Нет, — отвечает Лидия. — Не смогли. За кулисами творился сущий ад.

— Правда?

— Да. Все бегали как сумасшедшие. Но что было делать? Шоу пошло своим чередом.

— Конечно, пошло, — отзывается Александр. — Как всегда.

— Смотрите-ка, — говорит Лидия. — Вон Диди.

— Диди? — переспрашиваю я.

— Ну, ты помнишь, манекенщица, с которой мы вместе снимали комнату, когда я только-только приехала в Лондон.

— Та, что трахалась на своей кровати с каким-то официантом и мешала тебе заснуть?

— Она самая. Дебора из Эссекса, ныне известная как Диди. Привет! — Она машет рукой. Диди отвечает.

— Дьявол. У нее очень вульгарная внешность. — Лидия улыбается. — Неудивительно, что у нее рухнул последний контракт. Просто позор. Такого бы никогда не случилось, будь она чуточку приятнее.

Александр хихикает.

— Думаю, нам надо двигаться отсюда, — говорю я.

— Да, — соглашается Лидия. — Тем более что в плане у нас несколько вечеринок. Куда пойдем сначала? К Вествуд или Стелле Маккартни?

Мы с Александром переглядываемся и одновременно произносим:

— К Вествуд.

— Правильно, — отвечает Лидия. — В конце концов, кому хочется пить безалкогольное шампанское и смотреть на то, как манекенщицы стегают друг друга хлыстом из кожзаменителя?

Я жду Александра за кофе и круассанами в «Двух обезьянах». Мы решили поехать на Premiere Vision на специальном поезде, известном под названием «Экспресс "Барахолка"». И потому, прежде чем мы начнем локтями прокладывать себе дорогу в вагон, стоит зарядиться кофеином и перекусить. Самое агрессивное существо в мире — это пассажир «Барахолки». Хуже может быть только человек, страдающий одновременно от похмелья, запора и цейтнота.

Александр, конечно, опаздывает. На вечеринке у Вествуд он снял какого-то парня и бросил меня на полпути в отель, чтобы где-то с ним уединиться. Я легла поздно — наверное, не раньше трех. Не самое примерное поведение для дизайнера, который по идее приехал заниматься делами. Но Лидии трудно отказать, особенно когда она уверяет, что на вечеринке в Les Baines Douches будет Пафф Дэдди и толпа знаменитостей, с которыми мне бы не вредно познакомиться в расчете на дальнейшее сотрудничество. В результате я стояла в углу, прижатая к стенке, отчаявшись что-нибудь расслышать, и разглядывала какого-то коротышку, который, возможно, был Пафф Дэдци, или П. Дидди, но я в этом не уверена. Лидия представила меня некоей американской певице, которая слегка смахивала на Гвен Стефани. Она приехала в Париж на Неделю моды. Я сделала вид, что все это мне безумно интересно, поздоровалась с несколькими знакомыми манекенщицами, выпила шампанского, ухитрившись не заплатить, и узнала, что, по слухам, Шерон Стоун завтра вечером собирается посетить вечеринку у Louis Vuitton в Le Petit Palais. Этот прием как бы символизирует окончание Недели моды — собственно, и окончание сезона. Самое грандиозное событие этих дней, на которое ухлопали кучу денег. Там соберется прорва народу; будут кормить икрой и поить шампанским. Вот где можно будет оттянуться! Собирается прийти и сама Винтур, хоть и ненадолго, поскольку спать она укладывается в десять. Ну, если женщина начинает свой день в пять утра в тренажерном зале, а в семь принимает визажиста, то вполне можно понять, почему она предпочитает ложиться рано.

Наконец я вижу, как Александр, чудовищно взъерошенный, бредет по улице в мою сторону, и думаю, что ему — по примеру Анны Винтур — стоило бы вчера лечь пораньше. Сварливые геи сами по себе не сахар, но сварливый гей с похмелья — это один сплошной кошмар.

— Ты не поверишь! — скрипит Александр, плюхаясь со мной рядом. — Я познакомился с единственным во всем

Западном полушарии гомиком, у которого в ванной нет шампуня. Только посмотри на этот ужас. — Он лохматит себе волосы, которые сейчас похожи на цыплячий пух. — Только-только в твоем сознании сложится некий стереотип, как все летит вверх тормашками. Кто поверит, что у гея дома может не быть шампуня?! И это при том, что он, черт его дери, парикмахер!

— Зачем ему возить свое барахло туда, где его и так много? — спрашиваю я. — А может быть, он не любит держать дома всякие рабочие принадлежности.

— Плевать на то, что он не любит, — брюзжит Александр. — Больше мы с ним не увидимся.