Гилберт Адэр - Мечтатели

Мэттью знал, что просто так это не может кончиться и что продолжение еще последует. После выплаты штрафа Teo быстро оделся как ни в чем не бывало и вел себя так, словно ровным счетом ничего не произошло. Но именно поэтому с тех пор и навсегда самообладание друга стало казаться Мэттью очень подозрительным.

Он чувствовал себя так, словно тени невидимых туч, плывущих по потолку, набросили на него свою сеть. В этой новой атмосфере ожидания и настороженности le quartier des enfants походил на подвешенную на веревке и медленно покачивающуюся клетку. И все же, как и paньше, в один и тот же час каждую ночь он прокрадывался на цыпочках по коридору к комнате Teo. Дверь ее, словно нарочно, всегда была приоткрыта, а на тумбочке рядом с кроватью горел ночник. Там он молча наблюдал, как брат и сестра лежали в постели, полунагие, со сплетенными конечностями, похожие друг на друга, как лебедь похож на свое отражение в зеркальной глади озера.

Игра возобновилась на второй день после того, как Тео «выплатил штраф натурой». Они находились, как всегда, в le quartier des enfants. Teo стоял y окна и сонно наблюдал, как длинная тень медленно ползла по ковру.

Внезапно, когда тень образовала перекрестье с перекладиной окопной рамы, он схватился за грудь и рухнул на ковер.

— А–а–а! — закричал он. — Они нашли меня!

Корчась на полу, он рвал на себе одежду.

— Какая боль! Я умираю! Боже, мне конец!

Изабель наконец оторвалась от своего романа.

— Что стряслось с тобой? — спросила она равнодушно.

Teo тут же принял сидячее положение, ухмыльнулся и спросил:

— Какой фильм?

Хотя Изабель два дня ждала, когда он предпримет ответный удар, вопрос все равно застал ее врасплох. Она попросила повторить его.

— Назови, пожалуйста, фильм, в котором крестом отмечено место убийства.

— Ты это серьезно?

— Разумеется.

— Таких фильмов не меньше десятка.

— Тогда тебе не составит труда назвать хотя бы один. Это и к тебе относится, Мэттью.

Мэттью побледнел.

— Ко мне?

— А что, разве задавать вопрос сразу обоим — это против правил?

— Но я–то чем виноват, Teo?

— Назови фильм, — сказал Teo, пропуская вопрос мимо ушей. — Или плати штраф.

Месть, как говорят французы, лучше есть холодной. Но, судя по всему, Teo любил ее больше с пылу с жару. Что ж, еще французы говорят: «A chacun son goût» {57} 57 Каждому — свой вкус (франц.) (т.е. на вкус и цвет товарищей нет) .

Мысли безостановочно крутились в голове Мэттью. Если сейчас и оставалась какая–нибудь надежда отвертеться от последствий выходки Teo — последствий, о которых Мэттью боялся даже подумать, — то она заключалась только в том, чтобы правильно назвать фильм. Изабель абсолютно права: фильмов, в которых крестом отмечалось место убийства, очень много — если не десять и не пять, то уж три–четыре наверняка.

Но от испуга, от постоянного ожидания чего–то страшного, что должно стрястись с ним в этом проклятом доме, он потерял остатки самообладания. Попроси его Teo просто назвать фильм, любой фильм, он бы не справился и с этой задачей.

Изабель между тем взяла себя в руки. Правда, она так ничего и не ответила на вопрос Teo. Не стала она и просить, как тогда Teo, дать подсказку. Ведь именно по ее инициативе игра приобрела новый оттенок, а она слишком хорошо знала и себя, и своего брата, чтобы поверить, что кто–нибудь из них захочет вернуться к тем детским ставкам, которыми они некогда довольствовались.

— Время, — констатировал Teo. — Платите штраф.

— Фильм? — спросила Изабель. Это была пустая формальность, которую тем не менее следовало соблюсти.

— Фильм? «Лицо со шрамом». Ходард Хоукс {58} 58 Хоуард Хоукс (1896—1977) — американский кинорежиссер, работавший в основном в области криминальной драмы. . Тысяча девятьсот тридцать второй год.

— А штраф?

— Сейчас подумаю, — сказал Teo, вставая с пола. — Я не садист. Изабель, ты же знаешь. Я хочу, чтобы всем без исключения было хорошо. И поэтому я хочу, чтобы мои самые лучшие друзья, то есть ты и Мэттью, занялись друг с другом любовью.

Изабель невозмутимо закрыла книгу, не забыв заложить закладку на той странице, где она остановилась.

— Как хочешь.

— Не здесь, разумеется. Моя постель и так в жутком виде, и мне совсем не улыбается спать в луже чужой спермы. Извини, Мэттью.

Мэттью стоял не в силах пошевелиться. Изабель же задавала Teo простые, практические вопросы, касающиеся поставленной задачи.

— Тогда где?

— В комнате Мэттью. Под репродукцией Делакруа. Кто знает, — прибавил он с ухмылкой, — не способствуют ли репродукции репродуктивной функции.