Самия Шариф - Река слез

Благодаря моему издателю и Норе я получила две тысячи канадских долларов, что было очень даже неплохо. Таким образом, я теперь могла купить одеяла.

Накануне, не в состоянии заснуть, я волновалась все больше и больше, предвкушая, с каким удовольствием нанесу бальзам на раны этих бедных женщин. Скорей бы наступило утро, чтобы я смогла, наконец, действовать!

Усталость в конце концов взяла верх, и я заснула на пару часов перед самым рассветом. Рывком вскочив с кровати, я мигом собралась и вызвала по телефону такси.

— Вы сегодня очень рано, дорогая госпожа!

— Мне надо сделать покупки и сразу же поехать в больницу.

— Хочется верить, что этот подарок принесет пользу.

— А как же! Они ведь спят без одеял, а ночи в это время года прохладные.

— Я отвезу вас, госпожа. Господь, сделай так, чтобы было больше таких людей, как вы!

В такси я опять стала анализировать принятые ночью решения. На самом деле я не хотела ограничиться покупкой одеял. Но что именно мне нужно сделать и, самое главное, каким образом?

«Тебе еще многое предстоит сделать, Самия, но пока купи одеяла. Пусть это будет началом. А потом ты поймешь, как поступать».

Одеяла были оплачены, получены и доставлены в больницу на грузовике. Никогда не забуду, какой восторг и благодарность излучали глаза каждой женщины, каждого ребенка. Я была довольна, даже счастлива. Такое удовлетворение мне не смогла бы принести никакая покупка лично для себя, пусть даже давно желаемая.

Я не переживала, что из-за этого поступка останусь без денег. Пустой кошелек — это самая меньшая из моих забот. Главное, что я сделала этих женщин счастливее. Моя радость, однако, длилась недолго. Два дня спустя, когда я снова навестила их, то увидела, что от одеял не осталось и клочка. Мои негодующие вопросы ничего не дали: и персонал, и пансионерки, в том числе и Сафия, молчали как рыбы. Я была уверена, что все они были в курсе произошедшего, но просто боялись говорить. Я сердилась, настаивала, но куда исчезли одеяла, так и не смогла узнать.

У меня было ощущение, что земля уходит из-под ног, мои иллюзии растаяли, как снег под солнцем. Я так старалась сделать что-то полезное, а результат оказался нулевым.

С тяжестью на сердце я покинула больницу. Зачем пытаться поддерживать этих женщин, если люди без стыда и совести тут же грабят их, стоит только шагнуть за порог? Но, несмотря на охватившее меня разочарование, я должна была навестить Ганию, чтобы обо всем ей рассказать.

Прибыв на место, где Гания обычно просила милостыню, я увидела ее тихо разговаривающей с полицейским, который крепко сжимал ее руку. Он взял у нее деньги, не моргнув глазом положил их в свой карман и только после этого отпустил женщину. До меня донеслись его угрожающие слова:

— В следующий раз дашь больше, если хочешь сохранить это место.

Я подошла ближе.

— Почему ты даешь ему деньги, Гания?

— Потому что они все продажные, — сказала она, презрительно посмотрев вслед блюстителю порядка. — Если я хочу просить милостыню, должна платить.

Я пристально посмотрела на этого аморального человека. Так хотелось прыгнуть на него и вцепиться зубами в его горло! Улыбаясь, он выдержал мой взгляд. Он был чем-то похож на змею. Обе сестры остались сегодня не солоно хлебавши, невзирая на все мои усилия.

Почему после плохого часто опять случается плохое? Я рассказала Гании, что произошло в больнице, но она этому не удивилась. Новые одеяла были огромным искушением не только для персонала больницы, но и для начальства. Все воровали без зазрения совести. Гания ясно дала мне понять, что история с одеялами никого в этой стране не возмутит. То, что женщины годами спят на холодной земле, не могло быть поводом для волнений. Они ведь не жалуются.

Оцепенев, я переживала свое фиаско. Я не знала, что делать дальше. Каждый за себя и только Бог за всех — эту присказку придумали равнодушные люди.

— Что будет с вами обеими? Скажи мне, Гания!

— Не беспокойтесь за нас, госпожа Самия. С нами Господь. Он знает, что делать и когда.

Эта фраза свидетельствовала о слепой вере, парализующей волю этих женщин. Только и слышишь: «Провидение! Провидение!» Каждая получает только то, что заслуживает! Но разве эти женщины заслужили такое ужасное наказание — жить в нищете на улице до конца своих дней?

Куда бы я ни пошла, везде наблюдала картины дискриминации по половому признаку. Страдали только женщины и их дети. На женщин, от которых отреклись, ложилась несмываемая печать позора. Все это противоречило здравому смыслу.