Максим Пачин - Тихая буря уходящих дней

когда моя голова была занята Альбиной и выпивкой, он занимался своими делами, поэтому мы не

общались. С утра моя голова практически не работала, поэтому не найдя другого решения,

подождав немного, я позвонил ему.

- Неужели это ты? Сам позвонил – прогресс, – первое, что сказал Андрей. – Что хотел? Я занят.

- Не очень дружелюбное приветствие, приятель. Как дела?

- Да пошел ты на хуй со своими делами, чертов Иуда. Когда ты пропадал на неделю, а я

названивал тебе, где ты был? Опять бухал или якшался с замужними бабами?

- Перестань. Мне нужна помощь.

- Да неужели. Назови мне хоть одну причину, чтобы не послать тебя и бросить трубку.

- Послушай, я облажался, признаю. У меня нет идей по поводу причин. Ты можешь меня послать и

бросить трубку, но я в растерянности и мне как никогда нужно, чтобы ты помог мне.

- На чувствах решил поиграть, сукин сын?

- Есть немного.

- Ладно, что у тебя?

- Ты сильно занят? У нас продавцов мало, я думал может ты поможешь.

- У меня экзамены, если не сдам все за пару дней будет не очень хорошо.

- Ладно, спасибо, что выслушал.

Я положил трубку, в мыслях у меня было только одно, сделать себе кофе и все же хоть как-то

начать этот день. Через пару минут мне перезвонил снова Андрей.

- Правда народу мало?

[175]

- Правда.

- Спускайся через двадцать минут вниз, я буду там.

- Спасибо, я никогда …

- Прошу, выбрось нахуй свою пластинку с этим лицемерным голосом. Просто заткнись и спускайся

через двадцать минут – на улице холодно.

Через двадцать минут я был на улице, а через сорок вышел Андрей. Мы встретились и пожали

руки.

- Опаздываешь, – сказал я.

- Имею права, в отличии от некоторых, – он посмотрел на экран своего телефона. – Мы

опаздываем.

- Неужели? Возьмем такси.

- Хоть одна здравая мысль от тебя.

- Поэтому мы и дружим, не так ли?

- Только опять не включай эту пластинку. Просто пойдем и найдем машину.

Полдороги до магазина мы ехали молча. Я смотрел в окно на замерзшие деревья и разбросанный

по дорогам искристый снег, который предавал картине полную ясность. Я не любил это время

года.

- Странно, – сказал Андрей, – на бумаге, где проставляется дата, мы живем в осени, а на самом

деле уже давно наступила зима.

- Порой ожидания в твоей голове обманчивы. Ты думаешь, что наденешь сегодня пальто и не

замёрзнешь, а на самом деле, когда уже дело доходит до выхода на улицу, после нескольких

минут ты замерзаешь к чертовой матери.

- Помнишь я говорил тебе про Олю и ее подругу.

- Как ты подкатывал к ее подруге, чтобы выпытать у нее информацию про Олю?

- Да, теперь они все знают.

- Как?

- Догадались. Вывели меня на чистую воду, так сказать. Теперь не общаются. Считают меня

обманщиком и уже поведали всем своим подружкам, – он вздохнул, – а знаешь, что самое

смешное, я считаю точно так же.

- В смысле?

- Во мне много дерьма, злобы. Порой я ненавижу себя за это.

- Ну ты же это делал только ради того…

- Чтобы насолить ей. Да, в потемках сознания может я и думал вернуть ее, но это все куда-то со

временем упорхнуло. – он огляделся по сторонам - Видишь этот тоннель? Его построили еще до

революции. Гениальный архитектурный ход. Все настолько взаимосвязано, поезда мчатся

наверху, машины и грузовики внизу. В ту эпоху, это было отличным решением совместить

инфраструктуры.

[176]

- К чему ты это?

- К тому, что в то время, проезжая мимо этого тоннеля люди охали от удивления, а я, смотря на

это гениальное творение, представляю только свою бывшую.

- Значит теперь она уже бывшая? – спросил я.

- Знаешь, если твоя баба говорит, что ты ничтожество и не стоишь и копейки ее внимания, она

автоматически переходит в эту категорию.

- И это все из-за ее подруги?

- Ну скорее всего из-за того, что я игрался с ней. Ее подруга глупее, чем она. Я был этим немного

удивлен, но не суть. Мы подружились с ней на одной вечеринке, где была и Оля. Потом стали

общаться. Она рассказывала мне все про Олю, а я выслушивал ее бредни о великих эстонских

музыкантов.

- И что, сработало?

- Как видишь. Я жил так несколько недель, пока эта подруга не стала рассказывать все Оле. По

одиночке бабы не так опасны, но, когда они объединяются – быть беде. В итоге они сделали свои

выводы и на одной из наших последних встреч с ее подругой, последняя обвинила меня во лжи.

Конечно же, я стал отпираться, давить на чувство жалости и подбивать авторитетность Оли. Но все