Максим Пачин - Тихая буря уходящих дней

возьми, интеллигент. И что я вижу перед собой? Кучу отходов. Человека, который боялся

подростка и мечтал лишь о том, как от него избавиться.

- Какая ирония…

- Вся ирония в том, что ты больной на голову ублюдок.

- Тебя пугает прямота. Я понимаю, – он посмотрел в окно и тяжело вздохнув, сказал, – все мы

чего-то боимся и нас уже не спасти. Все мы словно маленькие снежинки, которые приходят в этот

мир, живут, а после бесцеремонно уходят, не оставляя после себя буквально ничего, кроме

паршивых воспоминаний. В историю попадают единицы. Посмотри на улицу, люди пачками

гибнут под колесами машин, рельсами. Бросаются с крыш, вонзают в себя ножи, стреляются.

Людям плевать на себя. Они не живут, а существуют. Ведь как по-другому можно назвать всю эту

глупую погоню за тенденциями умирающего общества? Многие не понимают ради чего живут и

поэтому находят мнимые аргументы для того, чтобы хоть как-то успокоить себя. Почему так мало

великих? Потому что стадо не любит усложнять себе жизнь. Они ищут легкие пути. Загоняют себя

в системы, для того, чтобы самим не принимать решения. Они прекрасно знают, что система

сделают все за них. А им остается только пахать, как рабам и оставить после себя ошметки своей

одежды, пару историй и записную книжку, где будут написаны сроки погашения кредитов. Ты еще

молод и не разочарован в людях. Знаешь, чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее поймешь,

что конкуренции в других нет. Главный твой враг ты сам.

- Я разочаровался только в вашем отношении. Остальные меня пока не подводили.

- Правда? Хочешь сейчас это начать? Нет проблем – он вытащил из кармана брюк сложенный в

несколько раз лист бумаги.

- Что это?

- Счета. Все переводы, что я, лично совершал. Адрес доставщика ничего не напоминает? – это

была квартира Альбины – А теперь смотри на колонку суммы. Неплохо так для двадцатилетней

приемной дочки, не правда ли? – суммы были довольно большие и отправлялись каждый месяц.

На эти деньги я мог бы проживать достаточно хорошую жизнь. – Мне, пожалуй, пора, не хочу

больше быть здесь – сказал Адам.

- Все равно, вам не дает право называть ее так, кем бы она не была и как бы вы к ней не

относились. Думаете, придя сюда и кинув мне своими чеками в лицо, вы искупите вину за то, что

отпустили ее? Как вы можете вообще сидеть здесь и говорить такие вещи?

- Я излил тебе душу, парень. Не пытайся нащупать что-то еще. Может я не любил ее, как дочь, не

оказывал нужного внимания. Но у меня всегда теплилась надежда о нормальной спокойной

жизни. Все, чего я желал ей этой найти себя. В наше эгоистическое время мало поможет улыбка и

теплые слова, поэтому я старался поднять ее на ноги этими чеками. Но увы. Как говорят «Надежда

умирает последней», - он потер руки и посмотрел на часы, – в тот вечер, как раз она и умерла…

Мой тебе совет, не делай поспешных выводов в этой жизни. Я удаляюсь.

[174]

Адам встал из-за стола. Его походка стала намного спокойней. Дождавшись пальто в гардеробе, он поспешил к выходу. После этого, я никогда больше не видел его.

Глава 7

Прошло несколько дней. Внешне я не подавал признаков о своем душевном состоянии. Как бы

плохо я не чувствовал себя, нужно было выходить из этих запоев. Вместо алкоголя, каждый вечер

у себя я стал пить обычный чай. Конечно, эффект он оказывал слабый, но по утрам от него не

болела голова.

Мысли о ней не покидали меня ни на секунду моей пустой жизни. Я не хотел ни с кем делиться

этим, не хотел говорить на эту тему, не хотел видеть закаты и слушать всяческую музыку. Я

оставил эту горечь где-то глубоко в себе. Где-то там находились воспоминания о ней, которые я

так бережно хранил.

В то утро меня разбудил звонок регионального директора. Он звонил, чтобы предупредить о

недостатке продавцов на сегодняшний день. С утра, когда до открытия магазина оставалось пару

часов… Идиот. После нескольких оправдательных речей по поводу моей неустанной работы я

положил трубку и начал думать. Андрей не работал неделю в магазине. Его манера сдавать

экзамены была довольно примитивной. Большинство учащихся в каких-либо заведениях порой

плюют на свои недочеты, Андрей был не исключением и поэтому, перед началом сессии каждый

год выпучив глаза он бегал по всем кабинетам, чтобы хоть как-то отмазать себя от отчисления. Это

повторялось раз в полгода и после нескольких таких ситуаций, это вошло в традицию. В то время,