Эдуард Лимонов - Дети гламурного рая

В те годы, с 1985-го по январь 1987-го, мы плохо жили с Наташей, а в июле 1985-го совсем разъехались по разным квартирам, потому она не поехала к Стиву Лейси. Она не любила ходить со мной в одни компании, потому что ревновала меня к людям. А жаль, Стив был великолепным экземпляром джазового музыканта, невозмутимым и старомодным, великолепным экземпляром ex-patriot, обиженным на свою страну и чувствующим себя в Европе как рыба в воде. Таких, как он, теперь можно увидеть только в фильмах. А рыжая носатая дылда Ирен — его подружка! О, какие типы! Не удивлюсь, если он еще до сих пор живет там, в доме 57 по рю Вьей дю Тампль, проходит через двор в сером костюме, при галстуке, саксофон в футляре мерно покачивается в такт походке. Здоровается с консьержкой:

— Bonjour, madam!

— Бонжур, мсье Стив, — отвечает ему консьержка.

Люди запоминаются сценами. Сцена не первая, но вторая. В начале декабря 1994 года Егор Летов приехал в Москву. Вместе с сибирским рокером Манагером, лидером группы «Родина», они пришли в помещение «Советской России», там у моего друга Дугина была комната, за которую он платил главреду «Савраски» Чикину «натурой» — делал для него переводы с языков. Оба сибирских рокера пришли в тулупах, Манагер краснощекий, а Егор — бородатый и усатый.

— Вы как ходоки к Ленину, ребята! — сострил Дугин.

Мы тогда выпустили первый номер «Лимонки», были горды собой. В редколлегии у нас значились: Летов, Марго Фюрер (Наташа Медведева), Дугин, я… О, героические дни, первые дни начинаний! Тогда мы запустили проект, а он раскручивается до сих пор. Только из отцов-основателей остался один лишь я.

Летов никогда не скрывал, что он красный. И с самых первых дней газеты и партии убеждал нас покраснеть. В конце концов, так и случилось, но через четыре года, в 1998-м, когда ушел от нас Дугин. Летов никуда не уходил, он лишь то отдалялся, то приближался к нам, то говорил, что он не член НБП, то, что он член НБП, в зависимости, возможно, от внутреннего состояния.

Сцена третья. Мы идем отдельной молодежной колонной совместно с Анпиловым и его войсками. Это лето. Не то май, а скорее всего 22 июня 1995 года или 1994-й. На Воробьевых горах концерт завершается митингом с грузовика, а далее, как было заявлено, будет петь «Гражданская оборона». Панки со всего города влились в нашу колонну еще по пути на Воробьевы горы. Пока идет митинг, самые смелые время от времени заскакивают на грузовик, касаются Летова рукой и в ужасе и восторге убегают. Но самый цирк начинается во время концерта. Отпели солдатские бабки Анпилова, звеня медалями. Очередь Летова. Панки уже извелись все, околачиваются вокруг грузовика и скандируют:

— Летов! Летов!

Оказывается, что не хватает микрофонов, микрофоном не снабдили бас-гитару, и яростный Анпилов после перепалки с вежливым Егором грохается на колени и держит микрофон перед бас-гитарой.

— И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди! — поет Летов.

И в восторге кричат панки. Красные флаги над толпой, ветер. Концерт заканчивается. Грузовику бы надо уезжать, но у неспешного работяги в сапогах что-то не заводится.

— Сейчас они накроют нас волной, — говорит Егор.

— Виктор, надо уезжать, срочно трогайте! — кричу я Анпилову.

Народный вождь матом кроет водителя, и метод срабатывает. Грузовик, дернувшись (причем допотопные микрофоны и усилители летят на нас), трогается, а за нами бегут панки. Несколько тысяч. Собственно, они ничего плохого не собираются делать, они в восторге и хотели бы лишь приблизиться к объекту обожания, к Егору. Грузовик устремляется против движения, в сторону Ленинского проспекта. Но вдруг, чихая двигателем, останавливается. С радостным воем панки бегут на нас. Народный вождь соскакивает с грузовика и движениями, которыми ловят кур, пытается остановить панков. Водитель запускает двигатель. В это время по встречной полосе подскакивают несколько милицейских машин и борт о борт, развернувшись, отсекают от нас панков…

Сцена четвертая. Весна 1998 года. Егор приехал в Москву. Концерт в клубе на Ленинградском проспекте. Мы, в том числе и мой охранник Костя Локотков, исполняем роль стражей порядка. Стоим на сцене — на крыльях сцены. Наша задача — заметить взобравшегося на сцену панка, схватить и швырнуть обратно в зал: на головы и плечи толпы. Никто не обижается. Всем весело. Хотя видна и кровь. Я дал на концерт Егору красную тишотку с Че Геварой. Прорвавшийся панк умудрился в считанные секунды рвануть на Егоре Че Гевару. Летов сдирает с себя тишотку и швыряет ее в зал. Происходит драка за куски одежды идола панков. Там, в тот вечер, со сцены я разглядел экзальтированную девочку с фотоаппаратом, пританцовывавшую рядом. Уже летом она пришла в партию. И с тех пор мы вместе. Спасибо, Егор!