Али Смит: Случайно

— Твоя мать разводит лошадей? — спросила Ева.

— Лошадьми занимаются специальные люди, — ответила девочка, не поднимая глаз от книги. — Моя мама архитектор. Она спроектировала этот дом.

— Твоя мать — сука и самая жуткая тварь на свете, — сказала Ева.

Девочка резко подняла голову, забыв про книгу. Она смотрела на Еву, разинув рот.

— Ага, подействовало, — сказала Ева. — Но это правда. Сама знаешь.

— Что правда и кто знает? — произнесла хозяйка.

Она вошла в гостиную с подносом, на котором стояли чашки и блюдца с разными вкусностями — хрустящими хлебцами, печеньем, сыром, тонко нарезанной ветчиной. В другой руке она держала все тот же кофейник.

— Ничего и никто, — сказала девочка.

Она была явно испугана.

— Ну что, кофе? — спросила женщина.

— Я даже не знаю, можно ли мне пить кофе в рабочее время, — сказала Ева.

Женщина одарила ее очаровательно-смущенной улыбкой.

— Мама, можно я погуляю с Сонни в лесу? — спросила девочка.

— Только держитесь подальше от гусей Данлопов, Ребекка, — сказала женщина. — А когда вернешься, будь добра, приведи себя в порядок.

Девочка ушла.

— А мы похожи, — сказала хозяйка. — Я тоже пью черный без сахара.

— О, вы запомнили, — сказала Ева.

— К сожалению, Джерри вернется поздно, ближе к вечеру, — сказала хозяйка. — Он забирает старшего сына из колледжа. Да, прошлой осенью мы отмечали здесь совершеннолетие Ричарда, но я что-то не помню, чтобы вы были на нашем приеме.

— Нет-нет, — сказала Ева. — В то время я была в Европе.

Краем глаза она заметила, что снаружи из-за угла дома за ними наблюдает Ребекка. Поняв, что ее засекли, девочка тут же скрылась.

— Все дело в том, что вы приехали совсем, совсем рано, — сказала женщина. — Честно говоря, мы ждали первых гостей только к вечеру, а большинство приглашенных вообще приедет завтра после обеда.

— Не везет мне, дурочке, — сказала Ева. — То поздно, то рано.

— Это извиняет мою faux pas, [76] Ошибка, неловкость (фр.). — заметила женщина. — Надеюсь, вы меня простите.

— Нет, — ответила Ева. — Ваше поведение непростительно. И не только со мной.

Женщина ждала, что Ева рассмеется. Не дождавшись, она засмеялась сама.

— Что же, Яэва, — сказала она, — я очень рада видеть вас в нашем доме. Прошу прощения, но у меня сегодня очень напряженный день, а вы можете пока отдохнуть в вашей комнате или развлечься, например, покататься по… — господи, кажется, вы говорили, что у вас что-то с машиной?

— Она стоит там, у дороги, — ответила Ева. — Я оставила ее на обочине у первого дома, у болота.

— У вас потрясающий акцент, — заметила женщина.

— Спасибо, — сказала Ева.

— Такой… типичный, — сказала женщина. — Так говорят… так обычно говорят — не могу сказать, где конкретно, но…

— Наверное, на Би-би-си? — подсказала Ева.

— Точно. На Би-би-си, — сказала женщина.

Когда она удалилась, Ева до отказа набила карманы джинсов и куртки едой с блюдец, потом в гостиную вошла еще одна латиноамериканка, постарше, с огромной охапкой свежевыстиранных белых полотенец, чтобы проводить ее по главной лестнице, потом по стеклянной галерее в стиле модерн, потом по более-менее «человеческому» коридору в приготовленную комнату. Полотенца она оставила на стуле в сияющей чистотой прихожей.

— Спасибо, — сказала Ева.

— Что вы, рада помочь, мадам, — сказала женщина.

Она закрыла за собой дверь. При этом дверь издала мелодичный звук.

Стоя посреди комнаты, Ева соорудила сандвич из кусочков печенья и сыра, которые напихала себе в карманы. С удовольствием съела. Потом сделала еще один. Тоже съела. Потом сложила остатки еды на прикроватный столик.

Комната была удобной и просторной. На потолке красовался большой вентилятор. Стены были отделаны деревянными панелями; да и по всему дому стоял такой же сладковатый запах древесины. Окна одной из стен выходили на бассейн, солидный комплекс хозяйственных построек и поле нереально ярко-зеленого цвета. На противоположной стене висели фотографии разных людей рядом с лошадьми или верхом. На трех снимках Ева опознала хозяйку-блондинку. Рядом с ней стоял красавец-мужчина, без улыбки.

Джерри.

Девочка была лишь на одном снимке — гораздо младше и почти неузнаваемо жизнерадостная.

На остальных снимках был тот умственно-отсталый мальчик в ковбойском костюме, с ружьями, с ковбойским поясом и в шляпе-стетсоне верхом на белогривом пони, великоватом для малыша.

На стене не было ни одной фотографии упомянутого юноши, Ричарда (18 лет), которого папаша должен привезти вечером из колледжа. Сын от первого брака Джерри, — решила Ева.