Джойс Оутс - Ангел света

— Кирстен, что случилось? Прошу тебя… что случилось?

— Кирстен, ты что, больна?

— Ты разучилась говорить?

— О, ради всего святого, да посмотри же на меня!

И однажды:

— Я не буду больше вместо тебя подходить к телефону, не буду больше говорить с твоей матерью, с меня хватит! Будь ты проклята!

— Пошла ты! — протянула Кирстен.

С грохотом захлопывает дверь комнаты. Топоча, спускается по лестнице в своих сапогах на высоком каблуке.

Через заснеженное поле для игры в мяч, по тропинке для бега вдоль реки. С непокрытой головой.

Без перчаток. «Тогда как быть? Как их поймать? Они не пара обезьян, не волк с волчицей. Таких улик в моем запасе нет». Она знала, кто убийцы, но у нее не было доказательств. У нее не было доказательств. Неловкие объятия разрыдавшегося Оуэна две-три недели спустя подтверждают ее догадки, но доказательств-то по-прежнему нет.

Однажды она проснулась ночью от удушья: ей приснилось, что она задыхается от тины, и тут ее вдруг осенило — Энтони Ди Пьеро.

Ди Пьеро. Эта свинья. Он. Уж он-то, конечно, знает.

Однажды в июне 1977 года, среди недели, солнечным днем, Кирстен взяла такси и отправилась в Лисью Стаю — жилой массив, где в ту пору жил Энтони Ди Пьеро. Жена управляющего, гречанка с оливковой кожей, робко, нерешительно говорившая по-английски, полола, стоя на коленях, клумбу с цинниями и львиным зевом, когда появилась Кирстен. Кирстен сразу объявила:

— Мистер Ди Пьеро захлопнул дверь своей квартиры, а ключ остался внутри, так что он вынужден воспользоваться вашим ключом, чтобы войти.

Женщина, прищурившись, смотрела на Кирстен, улыбалась, явно не очень понимая, чего от нее хотят.

— Мы вынуждены просить у вас ключ. Мы ждем, — сказала Кирстен. В своем белом теннисном костюме она, должно быть, выглядела решительной и уверенной в себе богатой девчонкой, возможно, старше своих лет. Ей было всего четырнадцать, но она уже переросла мать.

Кирстен прочистила горло и громко произнесла:

— Мистер Ди Пьеро… вы ведь знаете его, верно?.. Квартира 11-Е?.. Он спешит… у него нет времени… он захлопнул дверь, а ключ остался внутри, и к нему должны прийти друзья… нам нужен ключ… ясно?.. Ключ.

Женщина поднялась на ноги, отряхнула грязь с колен. Она все улыбалась и что-то говорила про своего мужа, как бы извиняясь, но Кирстен не понимала ее — у нее не хватало терпения выслушивать иностранцев, — и потому она оборвала женщину:

— Мистер Ди Пьеро ждет. Ему нужен ключ. Он оставил свой ключ внутри. Вы меня понимаете? Мы спешим… нам нужен ключ. Квартира 11-Е. Мистер Ди Пьеро.

Голос Кирстен звучал ясно, и звонко, и непререкаемо. Казалось, она ничуть не волнуется — так спокойно она держалась.

— Ключ. Понятно?

Тут жена управляющего сдалась и выдала Кирстен ключ. Жилой массив Лисья Стая, квартира 11-Е; медный ключ, прикрепленный к пластиковому овалу.

— Спасибо, — коротко бросила Кирстен, словно дала женщине на чай.

Ни разу не оглянувшись, она направилась к квартире Ди Пьеро, которая находилась в дальнем конце двора, за поблескивавшим бирюзой бассейном.

Престижный кооперативный комплекс — Лисья Стая. С севера к нему примыкает парк с малыми водопадами. Это в получасе езды от Рёккен-плейс, в сорока пяти минутах от самого Белого дома. Ди Пьеро переселился сюда всего год тому назад, и Кирстен дважды бывала в его квартире, вместе с матерью. Она, однако, подозревала, что мать была в этой квартире больше чем два раза.

В Лисьей Стае не разрешалось жить детям. И никаким животным. По территории живописными купами росли голубые ели; были тут и садики в японском стиле — нагромождения больших камней, голышей и гравия. Возле огромного бассейна, на терракотовом испанском кафеле, загорали красивые женщины — их загорелые тела блестели от масла, глаза были закрыты. Кирстен постаралась не разглядывать их. Она терпеть этого не могла — когда чужие разглядывают ее. Но женщины и внимания на нее не обратили. Их налитые тела были безупречны, как у статуй, в них было что-то глубоко волнующее. Бедра, ягодицы, блестящие от масла ноги, наманикюренные ногти, животы, вздымающиеся груди… Они были без возраста. Некоторые даже красивее Изабеллы Хэллек — или так показалось Кирстен при мимолетном взгляде. Но ведь они были и моложе.

Интересно, подумала Кирстен, знаком ли Ди Пьеро с какой-нибудь из них? Он ведь знаком со столькими женщинами.

(«Ты имеешь в виду Тони? — случайно услышала однажды Кирстен, когда Изабелла говорила по телефону. — Но он же ничего не может тут поделать. Он ведь не Ник. Я хочу сказать, он просто ничего не может поделать — такое у него обаяние».)