Джойс Оутс - Ангел света

— Так просто и ясно? Нет?

— Нет.

Кирстен разгибает его пальцы, сбрасывает с плеч его руки — не сильно, беззлобно, но с какой-то странной замедленной сосредоточенностью. Лицо у нее белое, насупленное, глаза мокрые — возможно, от ветра. А ветер в конце зимы то и дело налетает с большой реки.

— Нет — в смысле?..

— Нет в смысле нет.

Она отталкивает его руки и уходит, кинув через плечо:

— Что ж, в таком случае до свидания, я еще не собираюсь возвращаться, все будет в порядке, я просто хочу немножко пройтись. Я ведь каждый день здесь гуляю.

Оуэн идет следом.

Кирстен с раздражением оглядывается на него через плечо.

— Здесь небезопасно, — говорит Оуэн.

— А, плевать. Отчаливай.

— Едва ли я могу тебя оставить. Я имею в виду — в таком состоянии.

— Ничего, сможешь. И оставишь.

— Не знаю.

— Оставишь.

— По-моему, еще не все решено.

— Решено. И подписано. Отчаливай.

— Нет. Я не уверен.

— У тебя туфли промокнут.

— Уже промокли.

— Ради всего святого, ты же сказал «нет», мы оба согласились, что нет, мы оба согласились, что ты — задница, врун и трус и… так, да?., оба согласились. Раз нет, так нет.

И потом — она ведь ждет! — Кто ждет? — спрашивает Оуэн.

— Пошел ты к черту. Отправляйся к ней.

— Еще не все решено.

— Решено. Ты же сказал мне «нет».

— Я сказал тебе — я не знаю.

— Все, решено. Поезжай отчитываться.

— Нет.

— Я и сама справлюсь. Я знаю, что надо делать.

— Нет. Ты не сможешь.

— Я сделаю.

— Не одна.

— Одна.

— Нет, не одна. Ты не сможешь.

— Посмотрим.

— Ты не сможешь.

— Отчитайся — расскажи ей все.

— Нет.

— Про орудия, про стратегию…

— Не сможешь ты сделать это одна.

— Сделаю.

— Мы должны…

— «Мы»?..

— Мы не можем…

— «Мы»?..

Прошло много времени, а Оуэн все стоит — озадаченный, ошарашенный, потрясенный, оцепенелый, и, когда Кирстен тихо произносит:

— Все в порядке, можешь меня оставить, а то ты поздно приедешь — она ведь ждет тебя! — он спрашивает, словно сбитый с толку ребенок, слишком простодушный, в известном смысле слишком чистый, чтобы постичь весь ужас происходящего:

— Кто ждет?..

Несчастье под конец случится, каноэ перевернется — не по чьей-либо вине. Почему надо кого-то винить, осуждать? Одного из мальчиков выбросит на камни, течение потащит его за собой, тело перевернется раз и другой, легкое и покорное, как парусиновый мешок. Собственно, кожа его и превратится в мешок, в котором заключены кости, плоть и кровь — кости, плоть, кровь, дух, жизнь, само существование.

Помогите! Спасите!

Но нет — слов не будет. Несчастье случится так быстро, тело вылетит из каноэ так внезапно, что слова не успеть произнести. Не будет даже ужаса. Даже удивления.

(Что ты почувствовал, когда это случилось? Ты думал, что сейчас умрешь? Или ты думал, что уже умер?)

Мелкий дождь, сеявшийся трое суток, нехотя прекратился. На небе появились фарфорово-голубые просветы, слишком яркие. Глаза у тех, кто плыл на каноэ, заломило. Что-то неладно. Мори, Ник, Тони, Ким. Что-то должно случиться. Это Ник виноват — это он настоял плыть дальше, когда все решили остановиться после шестичасового перехода? Ник — погоняла, Ник — торопыга.

— Да ну же, — бормочет Ник, двинув своего друга Мори под ребро, — опротивела мне твоя уродская рожа, опротивела мне твоя чертова река, ну же.

Ели, сосны, пихты, слепящие стрелы солнца на воде, живой ток и шипение пенящейся воды, внезапный ужас при виде валунов, слишком больших, слишком близко стоящих друг к другу. Где же проход?.. Разве нет тут прохода? На карте, выпущенной заповедником, указан фарватер, здравый смысл подсказывает, что должен быть фарватер, не может же быть, что они не сумеют его найти. Они провели на Лохри три с половиной дня, и впереди у них еще два дня, и они устали от красоты реки, леса, нависшего неба.

Приближаясь к порогам в три мили длиной — к убегающей вдаль ленте кипящей воды, — к порогам милях в тридцати восточнее озера Сёль, относительно которых их шутливо предостерегали (намочите вы там себе ноги, если ловко не сманеврируете), юноши услышали тихое бормотание кипящей воды — звук, предупреждающий о том, что впереди водопад. Надо подгрести к берегу, надо изучить карту порогов. Изучить карту повнимательнее. Однако Ник хочет двигаться дальше. Инерция несет его вперед — он так устал, что не хочет останавливаться. Позади длинный день — уже больше шести, одежда их промокла, терпение на исходе, то и дело прорывается раздражение. Тони вытирает лицо и, вяло пожав плечами, показывает, что ему все равно — он готов двигаться дальше. Ким хохочет и кричит: