Захар Прилепин - Десятка

— Ну, будьте здравы, старые знакомые.

— Будьте здравы, пан Йозеф. Есть слух, что работенку можно тут у вас найти.

— Да-да, и что вы можете, умеете? Как вы играете, я знаю, — перед глазами до сих пор стоит… в финале кубка против ЦДКА… да, Михаил, была у вас команда, теперь не будет долго даже слабого подобия. Ну так и что? А кроме этого? Тут у меня хлебозавод — не стадион.

— Все что угодно, руки есть. Столярничать, грабарничать, иные вон автомеханиками могут, ремонтные работы… да грузчиками можем. Что, разве нет нужды ни в чем.

— Рабочих рук хватает, теперь весь город — лес рабочих рук. Есть у меня и грузчики, и прочие.

— Ну вы же сами вроде как сказали, когда тогда передо мной тормознули, — надавил Добрых, — что есть возможность заработать честно.

— Да-да, слова свои я помню. Хочу помочь вам, да, поскольку восхищаюсь… как давний преданный поклонник, так сказать. Но только знаете, друзья, мне попросту неловко использовать таких огромных мастеров, как вы, в качестве грубой силы — черную работу исполнят и другие. Ладно, ходить вокруг да около не буду: вы знаете, что в Киеве возобновляется футбол, что будет интернациональный чемпионат и что для этого вас вынули из лагеря. Мое намерение — свою команду сделать.

— Да что ж это такое? — расхохотался даже Кукубенко. — Куда ни ткнись, везде из нас команду лепят.

— Ну а чего из вас еще лепить? Бригаду грузчиков? Да у немецкой власти миллионы бесплатных грузчиков, чернорабочих, землекопов — на десять лет вперед при самом грубом обращении хватит. Нужна не гужевая безмозглая скотина — нужны профессионалы, виртуозы собственного дела: врачи, конструкторы, большие инженеры, музыканты, спортсмены, наконец… штучный товар… и вы, Макар, должны быть благодарны Господу Богу, матери-природе… как угодно… за свой талант, свою отмеченность… не будь его — вы так бы и остались в составе мерзлой лагерной халвы, а так вы получаете жизнь и возможность достойного существования.

— У нас земля родная стонет вообще под ногами. Людей моей страны — в затылок пачками, отмеченных и неотмеченных, любых, детишек, баб… — не удержался Разбегаев. — И нам за это этих душегубов развлекать?

— От вашей, Николай, принципиальности не станет легче никому. Скорее наоборот. А вот своей игрой вы немцев как-то можете смягчить, это огромное на самом деле дело, футбол — искусство для народных масс… пусть немцы и увидят, что вокруг них не враждебное, ожесточенное, закостеневшее в своем упрямом неприятии новой власти население…

— Ага, а вот наоборот — послушное, податливое стадо.

— Да черт с ним, черт! — как от лесной тут мошкары поспешно отмахнулся Кордик. — Хочу, чтобы вы все отлично осознали первое и главное: из лагеря вас вырвали не просто так… как вышли, точно так же просто, — старательно, как слабоумным, выговорил им, — в него вернуться можете. Вот этот ваш Кривченя, да… он просто так, считаете, стелился перед немцем, выпрашивая вам свободу. Он хочет вас к своим рукам прибрать и многие хотят. У всех амбиции огромные. А вы что? В рожу ему плюнули? Предателем назвали? И что, он вам простит, отпустит? Нет! Он сразу вес теряет, что его новый клуб без вас, без самых сильных, знаменитых, виртуозных? Идея сразу меркнет — какая это будет Украина незалежная без вас? Дождетесь — он лицо свое покажет. Припрет вас к стенке — поздно будет. Как взял вас на поруки, так и сдаст. Напишет куда надо, что вы все между собой, среди спортсменов большевистские ведете разговоры, за власть Советов агитируете, и там же, где и были, в лагере, окажетесь. Поверьте старику, он этим вас вот и прижмет. И что тогда? Пропали? Кто позаботится о семьях? Помочь вам хочу и знаю, как помочь.

— Уж больно многие хотят вот так помочь, — на это Кукубенко усмехнулся.

— На то и голова вам на плечах, чтоб выбрать, с кем вы. Не буду лить елей вам в уши: единственное, что я вам на самом деле сегодня в состоянии предложить, — это работу грузчиками, верно. Дать пропитание вам и вашим семьям. Хочу, во-первых, чтоб вы выжили, а во-вторых — чтоб вы играли. Да, на меня играли. Хотел стать футболистом с детства — вот не вышло. Побуду хоть владельцем собственной команды. Играйте как любители, в порядке проведения досуга. Огромного я содержания вам не предлагаю, зато могу дать относительную независимость… никто, кроме меня, такой свободы вам не даст. О патриотов не хотите пачкаться, переходить на чью-то сторону — и хорошо, и не переходите. Играйте за… завод. Команда хлебного завода. Ведь что на самом деле это будет за команда? И не советская, и не немецкая — вообще без знамени. Вот просто городская. Кого в вас захотят увидеть люди, того в вас и увидят.