Лидия Ульянова - Здесь и сейчас

Само сочетание слов «никогда-никогда» меня настораживает, как и слово «навсегда». Я не уверена, что хочу, чтобы меня чего-то лишили навсегда. Даже волосков над верхней губой, даже снов. Вдруг мне когда-то будет этого не хватать, а у меня забрали это «навсегда»? Да и слово «гипноз» меня тоже настораживает.

— А что ты знаешь про гипноз? — осторожно интересуюсь я.

— Гипноз — это круто! Можно заставить другого человека делать все, что тебе хочется. Например, в воздухе висеть или луковицу есть и улыбаться. Курт нам показывал один раз.

Оба-на! В то время, как я тружусь на ниве чужого просвещения, какой-то доморощенный Вольф Мессинг просвещает моего сына, заставляя есть сырой лук? Я уверена, что детскому желудку это вредно! Интересно, а что еще он заставляет делать детей?

— А что еще можно делать с помощью гипноза? — как можно беззаботней интересуюсь я.

— Что угодно! — авторитетно заявляет сын. — Нечестные люди с помощью гипноза могут у тебя деньги отобрать, заставить украсть, и даже убить. Можно заставить влюбиться, но это ерунда, это только женщины делают…

Я почувствовала, как ноги мои стали ватными, дрожащими руками подтянула к себе стул и тяжело опустилась. Левая рука от плеча налилась непривычной тяжестью, в сердце что-то задрожало на тонкой ниточке.

— …так вот, он загипнотизировал Расти Мюллера, и тот, представляешь, ел козявки из носа! — Оливер хохотал, раскачиваясь на стуле и болтая ногами. — Он пальцем выковыривал из носа козявки и ел! У Мюллера такие противные козявки, жирные и зеленые, меня чуть не стошнило.

— А где вы все это делаете? Дома у Агнет?

— Что ты, мам! Там же в выходные мама дома, она не разрешила бы. Мы в гараже это делали. У Курта большой гараж, там даже диван есть и кресло-качалка.

Все-таки хорошо, когда ребенок тебе доверяет, а то можно никогда и не узнать, чем он на самом деле занимается вдали от родительских глаз. Таня, а что дальше-то тебя ждет, когда он еще повзрослеет? Гюнтер рассказывал мне, что в некоторых странах до сих пор позволяют родителям делать детям волевые запреты, без объяснения причин, и даже поднимать на детей руку. Иногда мне кажется, что я завидую родителям из этих стран, которые мы считаем отсталыми и не соблюдающими права человека.

— Оли, а почему ты никогда раньше не рассказывал мне про Курта? Раз он такой интересный, так много всего знает?

— Ты что, мам! Я же тебе говорил, что мы идем в зоопарк со старшим братом Агнет, ты сама разрешила. Ты спросила, с кем мы идем, и я тебе сказал, что с братом, помнишь? Я еще в зоопарке магнит купил и тебе подарил, а ты его на холодильник повесила.

Действительно, что-то такое было, и магнит висит, с немым укором смотрит на меня пингвиньей головой. Разумеется, я должна была прежде, чем разрешать, подробно расспросить, а не успокаивать себя мыслью, что они идут со старшим.

Так, решено, я встречаюсь с Куртом в ближайший выходной! Очень надеюсь, что мне не придется есть козявки и отнимать у людей деньги.

На всякий случай вечером, когда Оли отправился спать, я вошла в Интернет и почитала про гипноз. К встрече с Куртом я должна была тщательно подготовиться. Не для того, чтобы горе-гипнотизер не застал меня врасплох и не заставил питаться выделениями из носа, а для того, чтобы попытаться объективно оценить возможную степень его влияния на малышей. Если почувствую что-то угрожающее, то обязательно встречусь с его матерью, а может быть, и обращусь в полицию.

К четырем утра я более-менее познакомилась с проблемой, вызубрила термины и даже продумала линию поведения при встрече с Куртом.

У страха, как водится, оказались глаза велики. Всемирная паутина разъяснила мне, что истории о том, что можно загипнотизировать человека и отправить его убивать, не больше чем выдумки.

Ложиться спать было уже некогда, да и множество мыслей, разрывающих голову изнутри, выгнали оттуда последний сон.

— Здравствуйте. Меня зовут Таня Миттель, я мама Оливера. Я разговариваю с доктором Амелунгом?

Я старалась быть любезной при звонке Курту, даже назвала его доктором, хоть, видит Бог, больше всего мне хотелось назвать его паршивцем и пригрозить сообщить в полицию о его незаконных опытах над детьми. Я неделю пыталась успокоить нервы и раньше времени не делать выводов. Тщетно. К субботе в моей голове прочно укрепился образ безнравственного типа, этакого глянцевого молодчика, любителя порнушки и, возможно, сексуального маньяка.

— Добрый день, фрау Таня, — раздался в трубке удивительно приятный баритон, более подходящий солидному мужчине, нежели прыщавому юнцу с дыркой в кармане вместо диплома, — очень приятно, что вы позвонили. Оливер много рассказывал о вас.