Маргарита Зверева: Солнце внутри

– Куда? – спокойно, но ядовито повторила дама и поправила очки белым указательным пальцем.

– К Барону, – просипел я.

Глаза и губы дамы-репейника сузились до щелок. Я закусил нижнюю губу и принялся ее жевать от напряжения. Умение дамы расчленять жертву, не касаясь ее, впечатляло.

– Этаж и квартира, – рявкнула она.

Я сглотнул и ответил еле слышно. Дама пожевала впалым ртом.

– Ну иди, что я могу тебе сказать, – смилостивилась она наконец, так и не расслабляя мимики.

– С-спасибо, – заикнулся я и так рванул к лифту, что споткнулся о собственные ноги и вмазался лбом в холодный пол.

– Все в порядке! – крикнул я, вскакивая, хотя прекрасно понимал, что даме нет совершенно никакого дела до моего самочувствия, и влетел в лифт, как в спасательную шлюпку.

Он поприветствовал меня, мигнув лампой. Я решительно подпрыгнул и метко ударил пальцем по нужной мне кнопке. Коротко подумав, лифт загудел, задрожал и захлопнул дверцы. Я с облегчением выдохнул и прикрыл веки, но расслабление было недолгим. Внезапно лифт двинулся с рывком, который чуть не опрокинул меня на пол. С выпученными глазами я замахал руками, чтобы поймать равновесие, и прижался поплотнее к дребезжащей стенке. Лифт карабкался вверх весьма неуверенно, то и дело касаясь шахты и мигая светом.

«Такое ощущение, что наверху кто-то стоит и тянет его», – подумал я и уже готов был пожалеть о задуманной авантюре, как лифт так же резко остановился, распахнул двери и буквально выпихнул меня какой-то невидимой силой в мягкий свет просторного коридора.

Выпрямившись, я с опаской глянул через плечо на лифт, но он только недовольно фыркнул, закрылся и с грохотом помчался снова вниз. Мне показалось, что из шахты донесся крик, и я сильно зажмурился и потряс головой.

– Хватит психовать! – скомандовал я сам себе.

Эту фразу я часто слышал в свой адрес и предположил, что она должна работать каким-то образом, даже если она исходит из моих собственных уст.

Мне действительно стало несколько спокойнее, и я обвел взглядом место, в котором оказался. Общим между этим коридором и нашим было одно лишь название. В принципе единственное, что наводило на мысль о промежуточности этого помещения, были многочисленные двери. Во всем остальном коридор напоминал скорее гостиную или приемную, с мягкими коврами, деликатными лампами и даже диванчиком с журнальным столиком. На дверях красовались аккуратные таблички с номерами квартир, и я стал медленно продвигаться вдоль них, повторяя про себя нужное мне число, чтобы оно ненароком не выпало из головы в самый ответственный момент.

Квартира Барона оказалась, как и стоило ожидать, в самом конце коридора. Я встал перед ней, как перед шкафом, ведущим в Нарнию, в последний раз наскреб остатки отваги и протянул руку к звонку. Не успел я нажать, как дверь щелкнула и отворилась. С легким скрипом она, не спеша, распахнулась, словно сама по себе, и открыла мне вид на круглую прихожую, одновременно мрачную и наполненную разноцветными бликами.

Все опасения и весь мой страх как рукой сняло, и я с готовностью ступил в квартиру Барона, как в сказочный лес. Черно-белый пол напоминал шахматную доску, а я был конем или всего лишь пешкой, движимой по ней невидимой, но властной рукой. Посередине прихожей размером с нашу гостиную я остановился и задрал голову к высокому куполообразному потолку. Вокруг хрустальной люстры порхали цветные пятна. Я сморщил лоб и поморгал. Видение не пропало. Всмотрелся повнимательнее и перестал дышать. Под потолком действительно кружили бабочки. Большие и яркие. Они то присаживались на светящийся хрусталь, то отталкивались от него, чтобы показывать красоту своих крыльев с разных ракурсов. Пол подо мной размягчился и поплыл. Голова закружилась невозможно приятным щекотанием.

За моей спиной кто-то деликатно откашлялся. Я обернулся обратно к двери, которая оказалась уже закрытой, и встретился взглядом с худощавым мужчиной во фраке. Бакенбарды плотно обхватывали его костлявое лицо и подчеркивали длинный, изогнутый вниз, как клюв, нос. Маленькие глаза смотрели, с одной стороны, на меня, а с другой – сквозь меня, натренированные видеть и не видеть одновременно. Одну руку он спрятал за спину, а на другой держал перед собой серебряный подносик, на котором лежало что-то круглое, отзеркаливающее свет люстры.

– Прошу вас, сэр, – сказал дворецкий и коротко кивнул на поднос.

Я подошел к нему и взглянул на предлагаемый предмет. Это были часы. В отличие от тех маленьких, которые мне оставил Барон в больнице, эти шли и имели всего две стрелки.