Федор Московцев - Конвеер

Пышный велел закрыть дверь и представил незнакомца: Раймонд. Блайвас угрюмо кивнул. У всех присутствовавших сложилось впечатление, что с ним происходит нечто необъяснимое и тревожное. Грехи прошлого потянули его и его напарника, Радько, на дно, и придётся приложить массу усилий, чтобы удержаться на плаву. Пышный с Раймондом стали объяснять, какие это должны быть усилия, что конкретно надо сделать, и в начавшемся разговоре, этой звуковой массе, жесткой и неподдельно трагической, Блайвас не чувствовал себя комфортно, как хищная рыба в родной водной стихии – в отличие от большинства бесед, которые приходилось вести до этого и в которых он так грамотно раскидывал рамсы и неизбежно завершал разговор в свою пользу. Сейчас он безропотно слушал то, что ему говорят, да ещё рот в помощь ушам открыл.

Трудно было поверить, что побледневший Радько и позеленевший Блайвас обрадованы предстоящим делом, но Пышного не интересовал их эмоциональный фон.

– Быстро вы забыли своего друга, а? Забыли как он вам подгонял бесплатных воинов для охраны Хозяина, а денежки хозяйские вы раскидали на двоих, а! Ишачьи дети!

Блайвас опасливо спросил:

– Всё между нами? Никто ничего не узнает?

– Боишься?

Немного успокоившийся Радько вымученно улыбнулся:

– Дело чести, Юрий Иванович. Для гусара главное – не обосрать шпоры.

После некоторых проволочек Пышный уступил требованиям Гамлета и устроил очную ставку – Грешников против Павлюка. Вместе с подозреваемыми и двумя оперуполномоченными присутствовал Смирнов – с целью выполнить данное Штрумом задание. Предупредив об ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, Пышный спросил, знают ли допрашиваемые друг друга и в каких отношениях они состоят. Общавшийся со следствием в своем оригинальном эзотерическом ключе Павлюк вполне предсказуемо ответил отрицательно, Грешников же подтвердил сказанное ранее: вот уже полгода как знакомы и участвуют на районе в разнообразных акциях. Оперуполномоченный аккуратно занёс показания в протокол. Продолжая очную ставку, Пышный предложил приглашенным подозреваемым поочередно дать показания по обстоятельствам, которых касаются существенные противоречия. В хронологическом порядке, начали с первого эпизода – Колпинский гоп-стоп, Пышный огласил ранее данные показания Грешникова, а тот опять же повторил их: план, рекогносцировка на местности, сбор, выход на боевой рубеж, ожидание жертвы, нападение, нанесение ударов, добивание, изъятие ценностей, отход. Выглядел Грешников так, будто у него лихорадка: глаза блестели, как драгоценные камни, а впалые щеки, казалось, были покрыты лаком. Смирнов наблюдал за Павлюком – по которому было видно, что он размышляет над ответом, который должен прозвучать по-настоящему круто.

Выслушав, Пышный предложил Павлюку изложить его версию – где тот находился и что делал в указанный день и час.

Павлюк поднял глаза к потолку и такое начал:

– Я был на планете ААС-219, по поручению Главного комитета внесистемных цивилизаций, чтобы выступить в должности новой галактической суперзвезды и вице-президента Вселенской благотворительной ассоциации теоретиков профессионального модного секса. Но атомы моего тела вращались на той же скорости, что и Земля, на параллельной оси. Мой круг составляют люди с моей планеты, но работа есть работа, не все регионы освоены. Но разговор я уже веду на биоэнергетическом языке на полуширине кривопропускания. Интеллектуальный секс и проблемы осмысления философского акта по поводу воздействия на бытовые направленности повседневной жизни. Яркие представители гиперактивной стадии развития функциональной диагностики со спонтанными рецидивами.

Вытянувшись на своем стуле в струнку, Павлюк закончил:

– Не надо думать, что ты такой уж герой, Дон Жуан! Просто они, тёлки, которые тебе отдаются – они безмозглые твари! Так понятно?! Обычный зов природы. Но это природа безумия.

Грешников как сидел стыдливо отвернувшись, так и не посмел посмотреть на своего бывшего товарища. Смирнов во все глаза уставился на Павлюка, медленно переваривая услышанное. Заполнявший протокол опер уткнулся в бумаги, с трудом сдерживая смех, второй, покраснев, вытирал веселые слезы. Пышный густо рассмеялся:

– Ну ты даёшь – артист!

– Товарищ майор, заносить в протокол? – спросил опер.

Пышный мотнул головой: «Напиши что не помнит, где находился в тот день». Оперуполномоченный огласил содержание протокола очной ставки и предложил подозреваемым его подписать. На этом очная ставка закончилась. Подозреваемых увели. Теперь предстояло провести очные ставки с Матвеем Лиманским и теми двумя скинхедами, что участвовали в избиении азербайджанца (с летальным исходом), но Пышный, предвидя какой это будет цирк, всячески оттягивал это дело. Как можно устраивать серьезные процедуры с подозреваемым, который на требование назвать адрес главаря банды отвечает: станция Скинхедская, переулок Чуркобойный!