Джеймс Донливи - Леди, любившая чистые туалеты

— Ах, дорогая моя, даже лучшие из людей и те временами ездят в автобусах. Но, пожалуй, только в Нью-Йорке и только по Мэдисон и Пятой авеню.

Впрочем, два-три мужа вовсе ее не избегали, отчего две-три жены впадали в состояние все более нервозное. Но по крайней мере времяпровождение в их обществе было все же лучше, чем участие в оргиях, происходивших в задних комнатах какого-нибудь печально известного придорожного мотеля, рассказы о котором она выслушивала дорогой, — почтенные, не расстающиеся с кейсами жители города, похоже, предавались в этих заведениях не одним только задушевным беседам. Хотя случившееся там недавно убийство репутацию этого мотеля отчасти подорвало. Да и какую-нибудь мерзостную заразу подцепить в такой дыре было проще простого.

И все-таки разве мог любой многолюдный загул с перепихом быть хуже тех мгновений, в которые одиночество накрывало ее с головой и она просто сидела, вот как сегодня ночью, попивая холодную водку и слушая, снова и снова, Малера. Пока наконец не вцепилась при последних аккордах руками в волосы и не зарыдала над жалкой своей участью. Готовясь таким манером ко сну. И, боже милостивый, в половине первого ночи ее, читавшую, поклевывая носом, и уж было заснувшую, разбудил не Малер, но дверной звонок.

Такое случалось и раньше, и она не подходила к двери. Однако нынче у нее еще горел свет. А в те нечастые разы, когда она к двери все-таки подходила, опасливо интересуясь, кто там, ей, по крайности, доставалось на пару часов хоть какое-то общество, пусть и приходилось при этом терпеть безумное и безмолвное сопение единственных доступных ей мужчин, каковые неизменно были чьими-то мужьями и неизменно заявлялись к ней поздно ночью, когда она уже забиралась под одеяло и пыталась что-нибудь почитать — потому что не каждую же ночь усыплять себя мастурбацией. Сегодня же она по одному только треньканью звонка поняла, что, кто бы ни находился за дверью, нарезался он до того, что еле стоит на ногах.

— Привет, Джой, это я, Клиффорд.

Если ей хватит глупости открыть ему дверь — в ответ на его униженные мольбы именно это и сделать, — он и по лестнице-то подняться вряд ли сумеет. А с другой стороны, свет у нее все еще горит, а значит, он так и будет орать под дверью и ближайшую соседку ее, живущую за стеной, недавно потерявшую мужа интеллигентную старую даму, хватит удар. И, едва впустив Клиффорда и без особого радушия его поприветствовав, она вдруг впала в воинственное настроение и обнаружила, что без удержу поносит его, пытаясь прогнать домой. Прикидывая к тому же, когда он полез к ней с объятиями и поцелуями, не сбегать ли ей в спальню и не сунуть ли руку под подушку, где она теперь постоянно держала одну из немногих сохранившихся у нее ценностей — нержавеющей стали револьвер смит-вессон М67 38-го калибра с шикарными, красивейшими позолоченными пулями в барабане. А минуту спустя, когда Клиффорд, исчерпав имевшийся у него запас идиотских шуточек, застыл на ковре ее гостиной — она решила вместо этого поделиться с ним кое-какими из своих позолоченных мыслей.

— Что тебе нужно. Зачем явился. Да еще в такое время. Что ты тут забыл.

— Эй, черт, прости, я вовсе не хотел вытаскивать тебя из постели. Время, да, позднее, сейчас сколько, час уже. А пришел я, наверное, потому, что захотел тебя увидеть.

— Ну, замечательно, конечно, что ты наконец нашел куда податься после полуночи. Однако меня это отчего-то к проявлениям гостеприимства не склоняет. Почему бы тебе не убраться домой, к жене.

— Эй, черт, Джой, не хочется в такой поздний час говорить банальности, но ведь, чтоб мне провалиться, это же правда, она меня не понимает.

— А я, по-твоему, понимаю. Ладно, тут ты прав. Хотя услышать мое непредвзятое мнение на твой счет тебе вряд ли будет приятно.

— А, ладно, Джой, давай выкладывай.

— Сейчас выложу. Насколько я понимаю, ты женился на самой поганой сучаре, какую смог создать этот мерзостный мир.

— Чего. Нет, погоди. Господи Исусе, это ты уж слишком, Джой. Она все-таки мать двух милых ребятишек. Хотя пошло оно все. Нет, без шуток. Ладно, может, ты и права. Да и слишком я пьян, чтобы с тобой спорить.

— Однако ее неисчерпаемый доверительный капитал помогает вам обоим сохранять священные узы брака.

— Ну, брось. Это уж ниже пояса. Правильно, Силия богата, так ведь она же не виновата, что у нее есть доверительный капитал. А у меня и у самого хорошая работа, и получаю я будь здоров. Правда, я из-за этой работы дома редко бываю. Может, потому она меня и не понимает. К тому же она, черт ее дери, совсем не любит секс.