Дмитрий Липскеров - Последний сон разума

Анна Карловна хоть и переживала, что бездетна, но не настолько, чтобы сделаться совсем несчастной, а оттого через короткие мгновения заснула крепко, и снился ей бегемот с головой мужа…

Участковый проснулся посреди ночи от сильного дискомфорта, открыл глаза и разглядел некое свечение, исходящее из-под пледа. Еще не отошедший полностью ото сна, он скинул плед и потерял дар речи в одночасье.

Его раздувшиеся до невероятных размеров ляжки, рас-тянувшие ноги почти в шпагате, источали из себя свет, как будто в каждой из них было заключено по стосвечовой лампочке. Были видны все капилляры, просвечивала желтым жировая прослойка, и гуляли взад-вперед некие воды.

Володя Синичкин понял, что происходит совсем неладное, напрочь выходящее за рамки его сознания, особенно когда ему привиделась в сих водах рыбка с бензиновым хвостиком под названием гуппи. Такие плавали в аквариуме вестибюля главка в большом количестве, плодясь тысячами. Представительница таковых плыла сейчас в глубинах одной из его ног.

На сей раз мозг капитана не окатило паникой, милиционер даже не заволновался, а просто смотрел на светящие-ся ляжки наблюдателем, пока свет неожиданно не погас, погружая комнату в темноту.

И Синичкин предпочел заснуть. Так поступают дети, когда происходит что-то ужасное и непонятное. Они прячутся во сне.

Капитан милиции участковый Синичкин спал, спрятавшись глубоко во сне…

На следующий день его поместили в милицейский госпиталь в палату на шесть человек, приставив к капитанской кровати еще одну, чтобы он мог разместить свои раздувшиеся ноги.

Весь первый день к нему никто не подходил, лишь сестра периодически спрашивала, не нуждается ли служивый в успокоительных. Синичкин в таблетках очень нуждался, но не в данном времени, а на какое-то потом, которое, он чувствовал, непременно настанет. Потому он всегда отвечал сестре, что таблеточка нужна, и копил их, складывая под подушкой.

Во второй день участкового посетил профессор и осмотрел его ляжки, увеличившиеся за прошедшую ночь еще более.

Профессора сия картина удивила, хоть он, как истинный профессионал, вида не подал, а наоборот, развел руками, словно ему все понятно и болезнь пустяковая.

– Так говорите, раздуваются не по дням, а по часам?

– Так точно! – рапортовал Синичкин, чувствуя в профессоре генерала.

– Давайте, дорогой, по-простому, – показало радушие медицинское светило.

– Вы больной, а я просто врач. Так что не рапортуйте!

Затем профессор попросил ассистента взять сантиметр и измерить объем ляжек, который составил сто двадцать четыре сантиметра в диаметре.

Профессор хотел было присвистнуть, но сдержался, дабы не волновать больного, зато ассистент не сдержался и выдал свист протяжный и удивленный, за что потом получил серьезный нагоняй.

– Ну что ж, все понятно, – откомментировал генерал медицинской службы.

Синичкин попытался было присесть в кровати, но получилось у него это неважно, он лишь оперся руками о матрас и с надеждой спросил:

– Буду ли я жить?

– Не знаю, – честно ответил профессор, но попросил пациента не волноваться преждевременно, а пройти все необходимые анализы героически, не препятствуя персоналу.

– Да что вы! – заверил капитан. – Я на все экзекуции согласен!

Тут-то Синичкину и понадобились успокоительные, которые, впрочем, были простым плацебо – пустыми таблетками, но успокаивали не хуже, чем настоящие

– главное, чтобы пациент верил, что в них сосредоточена психотерапевтическая сила.

Ночью Володя Синичкин вновь проснулся и, прежде чем открыл глаза, знал наверняка, что увидит…

Из-под ватного одеяла, через пододеяльник, просвечивал уже знакомый свет. Милиционер приоткрылся и стал смотреть на свои ноги, в которых что-то происходило неясное – туда-сюда передвигались какие-то существа или рыбешки, трудно было определить точно, так как мешала кожа, хоть и истончившаяся до предела, но тем не менее опутанная красными капиллярами, как паутиной.

– Эй ты! – раздалось с койки возле окна. – Читать днем будешь! Гаси фонарь!

Синичкин в испуге закрылся одеялом с головой и отчаянно пожелал, чтобы свет в ногах погас немедленно. Не успел он этого попросить, как лампочки, сокрытые в его ногах, отключились мгновенно, погружая палату во мрак…

На следующее утро профессор появился вновь и немедленно приступил к измерению конечностей капитана, опутав их портняжьим сантиметром.

– Сто сорок пять! – победоносно оповестил он. – На двадцать один сантиметр за ночь!