Алессандро Д'Авения - Белая как молоко, красная как кровь

Даже если это первый день учебного года.

Дорогой Лео,

возвращаю рукопись. Я прочитал её не отрываясь, за ночь, и она напомнила мне историю о знаменитом греческом генерале, который всего с шестьюстами воинами оказался на горе Парнас в окружении огромной вражеской армии. Поражение казалось очевидным, но предсказателю его маленького войска пришла в голову хорошая мысль: он предложил осыпать мелом воинов и их оружие.

И тогда это войско из солдат, похожих на призраков, напало ночью на врагов и принялось убивать всех, кто не был осыпан мелом. Часовые огромной армии противника, едва завидев белых солдат, перепугались. Вообразив какое-то странное чудо, они закричали и бросились наутёк, преследуемые солдатами «призрачной» армии, которые при лунном свете казались восставшими мертвецами. Противника сломил ужас, так что в конце концов немногочисленное войско генерала оказалось победителем на поле боя, где лежали четыре тысячи окровавленных трупов. Кровь оказалась и на оружии, и на белой коже солдат «призрачной» армии, и при дневном свете из-за сочетания красного и белого они выглядели ещё страшнее.

Лео, мы иногда боимся врагов, которые на самом деле намного слабее, чем кажется. Только их белый цвет в ночи делает их страшными и загадочными. Настоящий враг — не осыпанные мелом солдаты, а страх.

И тут нужен белый цвет.

Как нужен и красный.

Наверное, ты не знаешь, что в результате недавних исследований антропологи пришли к выводу, что в большинстве культур для обозначения цвета использовались только два понятия: «светлый» и «тёмный». Когда же языки развились, почти во всех случаях третьим цветом оказался красный. Названия других цветов появились значительно позднее, после того, как слово «красный» вошло в обиход и стало привычным, причём его нередко связывали прежде всего с цветом крови.

Учёные подтверждают то, что ты открыл на собственном опыте. Культуры, цивилизации десятилетиями шли к тому, что ты открыл за один учебный год. Спасибо, что поделился со мной своим открытием.

Я ограничился лишь тем, что дополнил кое-что там, где ты говоришь обо мне, и поправил кое-где сослагательное наклонение, но больше ничего не менял в твоём тексте. Это было бы всё равно что коснуться твоей жизни, а она пусть останется нетронутой.

Я горжусь, что принял участие в этой истории, и горжусь тобой.

Неизлечимым образом учила, Мечтатель

Как-то один ученик, в отчаянии оттого, что я который раз обязал его написать сочинение, неожиданно спросил: «А вы сами, учитель, зачем пишете?» И я сразу же невольно ответил: «Чтобы узнать, чем закончится». А заканчивается всегда вот так, словом «спасибо» — и в сочинении, и в жизни.

Кто-то сказал, что плохие писатели копируют, а хорошие, напротив, воруют. Не знаю, к какой категории отнесёт меня читатель, но несомненно, что и те, и другие писатели появляются из-за обязанности перед жизнью и перед теми, кого копировали, у кого украли или, скажем так, заимствовали идею. Лучшее авторское право всегда принадлежит жизни. Она — неистощимый сценарист, который делает из нас персонажей, способных любить.

Ну, как же это сказать? — нередко ломали мы голову в детстве, а получив ответ, говорили «спасибо», не слишком задумываясь над смыслом этого слова. По мере взросления слово это стало для меня не только проявлением здравого смысла, но и самым счастливым, наверное, способом существования в этом мире.

Так вот,

моей семье, у которой я научился, что любовь возможна всегда: моим родителям, Джузеппе и Рите, которые в этом году отметят 45-летие своего брака, и моим необыкновенным братьям и сёстрам, которые своими взглядами на жизнь дарят мне оттенки всех красок мира: Марко — философу, Фабрицио (с Мариной и Джулио) — историку, Элизабетте — психиатру, Паоле — искусствоведу и Марте — архитектору и автору моей фотографии на суперобложке. К ним присоединяю Марину Меркаданте-Джордано и её семью;

тем, кто поверил в эту книгу и помог завершить её, прежде всего неподражаемой родовспомогательнице всевозможных историй Валентине Поццоли, без которой эта книга не вышла бы в свет; Антонио Франкини, который сразу же поверил нам с тем же восторгом, с каким слушали сказки его дети на террасе под названием «Греция», а также Марилене Росси, которая знает и любит персонажей больше меня, и Джулии Икино и Алессандро Ривали, друзьям и внимательным читателям, чутким и искренним;