Алессандро Д'Авения - Белая как молоко, красная как кровь

— Хорошо. Договорились. Но только к ней. Иначе…

Прерываю его:

— …превратишь меня в пыль моей тени, знаю, знаю…

Улыбаюсь и добавляю:

— А мама?

— Я поговорю с ней.

Дверь уже закрылась, когда он сказал это.

— Спасибо, папа.

Дважды повторяю эти слова. Лежу на кровати и смотрю на белый потолок, который превращается в звёздное небо. Сердце бьётся сильнее, и я с волнением думаю о том, что впервые после наказания не испытываю ненависти к своим родителям и к себе самому. А пыль моей тени — это звёздная пыль.

Запрещение выходить из дома до конца учебного года означает, что предстоит провести более двух месяцев в заточении, не считая посещений Беатриче, которые мама утвердила в качестве условия нашего перемирия. Я счастлив, несмотря на наказание, потому что мне оставлен единственный и действительно важный повод выходить на улицу. Что же касается футбола, тут я что-нибудь придумаю. И потом, хорошо всё же, что благодаря такому наказанию я, возможно, перейду в следующий класс. Теперь, когда меня ничто не отвлекает и никуда не хожу, мои занятия сводятся к следующему: делаю уроки (чаще всего с Сильвией; она старается, а я нет); сижу за компьютером (но и тут время обусловлено договором от 21 марта: в тот день мы с Сильвией были у Беатриче, и последовало наказание); читаю книги, вернее, одну книгу, бог знает какую по счёту, принесённую Сильвией: «Кое-кто, с кем нужно бежать» — не такое уж плохое название даже при том, что речь там идёт о собаке, которую надо выводить гулять (это какое-то преследование!); играю на гитаре (иногда приходит Ник, и мы исполняем пару песен; он между тем расстался с Аличе, вернее, Аличе рассталась с ним, поменяв на кого-то); и — трудно признаться — рассматриваю звёзды.

Да, рассматриваю звёзды, по той простой причине, что папа заразил меня интересом к астрономии. Он знает названия всех созвездий и способен находить звёзды, рисуя пальцем невидимую серебряную паутину, которая соединяет их, как в игре с точечками в журнале «Сеттимана Энигмистика» [32] «Сеттимана Энигмистика» (La Settimana Enigmistica) — журнал кроссвордов и судоку. .

Когда-нибудь это пригодится мне с Беатриче. Хочу показать ей все звёзды и придумать созвездие с её именем. Как оно будет выглядеть? Как выглядит мечта?

Вхожу в комнату Беатриче со своей гитарой на ремне. Чувствую себя как бродячий музыкант, из тех, что ходят по вагонам в метро и, поиграв, просят немного счастья.

Беатриче улыбается: я сдержал обещание. Она читает, лёжа на животе, а громкий голос Элизы [33] Элиза (Elisa) (р. 1977), полное имя Элиза Тоффоли — известная итальянская певица, автор песен. из стереопроигрывателя пытается унестись в приоткрытое окно.

— Значит, сегодня начнём! — радуются зелёные глаза Беатриче, словно мы собираемся заняться чем-то таким, что не имеет конца. — Хочу научиться играть эту песню, — говорит она, кивая на проигрыватель.

— С таким учителем, как я, нет проблем… Конечно, мне придётся приходить к тебе каждый день…

Беатриче счастливо смеётся, запрокинув голову и прикрыв рукой губы, словно старается сдержать столь откровенное проявление чувств, — это она-то, которая всё могла бы себе позволить.

— Я была бы рада, Лео, но ты же знаешь, мне трудно…

Достаю гитару из футляра, будто сам Эдж [34] Эдж (The Edge) — прозвище Дэвида Хауэлла Эванса (р. 1961), известного музыканта, гитариста, клавишника и основого бэк-вокалиста ирландской рок-группы U2. .

Опускаюсь на край кровати, рядом с Беатриче; она тоже садится. Будь на свете устройство, способное регистрировать запахи, я записал бы аромат её движений. Помещаю гитару ей на колени и показываю, как держать руку на грифе, — рядом с худенькой Беатриче инструмент кажется просто огромным. Из-за спины веду её руку по грифу к тому месту, где нужно прижать струну; на какое-то мгновение мои губы оказываются у самой шеи Беатриче, и невольно возникает вопрос: о чём думает моя голова, почему не приказывает поцеловать её.

Песня Элизы стихает.

— Ну вот, теперь прижми эту струну большим пальцем, а другой рукой ущипни её вот здесь.

Беатриче, сжав губы, с усилием пытается извлечь звук. Теперь, уже в тишине, он звучит глухо и лишает её сил. Это существо, которое должно было бы одарить мир невиданной гармонией, беспредельной симфонией, теперь способно извлечь только одну нестройную ноту. Осторожно накрываю рукой пальцы Беатриче и прижимаю их к грифу.