Олег Рой - Паутина лжи

– Если хотите, можем встретиться с вами… Скажем, послезавтра?

– Когда и где? – только и сумел ответить он.

– Давайте в семь у памятника Пушкину. В свете лучших романтических традиций, – проговорила она и улыбнулась.

Когда они вышли на улицу, то оба вдохнули полной грудью пропитанный жарой летний воздух. Уже стемнело, и небо потихоньку начало разбрасывать по подолу своего наряда звездочки, которые, казалось, разгорались прямо на глазах, становясь крупнее и ярче. Саша, конечно, предложил подвезти Марию до дома, но та отказалась наотрез, поймала такси и умчалась в ночь, позволив ему только помочь загрузить в машину ее мольберт.

Распрощавшись с загадочной девушкой, Саша побрел по аллее, ярко освященной фонарями. Мысли были похожи на ночных мотыльков – они сверкали впервые за долгое время. Теперь он жалел только об одном – что чуть не опустил руки, не сдался, не подчинился слабости. Он, сильный мужчина! Тем временем как юная хрупкая девочка смогла встать на ноги после жуткой трагедии, и у нее хватило сил на то, чтобы создать вокруг себя красоту и передать ее людям. Ведь многие после такого случая проклинали бы судьбу, рок – а она воспевала жизнь, улыбку и счастье. Многие бы после драмы сломали бы все эти ветки сакуры, которая цвела назло их несчастью, а она возносила их до небес… Тех самых небес, которые раскрывают двери в иной мир… Мир, в котором живет и его нерожденный малыш… Вспомнив о сыне, Саша снова заплакал, но теперь он уже не стыдился этого даже перед собой и лил ручьи слез, превратившихся в полноводье. И действительно стало легче. Давно пора было вскрыть нагноившуюся рану.

Его встречи с Марией продолжались около месяца. Они часто гуляли вместе, и эти прогулки были похожи на яркие страницы с картинками, вырванные из книги сказок.

Саша и Мария виделись часто, почти каждый день, и их отношения совсем не напоминали те, которые были у Саши со всеми прежними его любовницами. Мария не ждала от него подарков, не таскала его с собой по бутикам, чтобы вынудить оплатить покупку, она не признавала дорогих ресторанов и светских тусовок. В ее словах, в ее манере поведения, в ее поступках не было и намека на те кривляния и ту глянцевую пошлость, которую поклонницы модных журналов и дамских сайтов считают единственно нормальной формой общения с мужчиной. Она была искренна и естественна во всем, она всем своим существом радовалась жизни и наслаждалась каждым ее мгновением, каждым, даже крошечным подарком судьбы, будь то мелькнувшее в толпе интересное лицо, красивое здание, глоток прохладной воды в знойный вечер, аромат цветка. И Саша с каждой встречей чувствовал, что заражается или, лучше сказать, заряжается от своей подруги радостью бытия, учится открывать для себя все новые и новые грани прекрасного в самом на первый взгляд обыденном и привычном. Казалось, что Мария нарисовала на его лице улыбку, оживила его серый карандашный портрет сочными красками, богатыми на оттенки. Эти свидания, всегда начинавшиеся возле памятника Пушкину, были овеяны надеждами на что-то желанное и долгожданное. Саша все реже думал о своем горе и все чаще думал о Марии, с которой его связала волшебная нить, влекущая в неведомые для него дали. Девушка пробудила в нем весну после долгой, сковывающей льдом, зимы.

Впервые он испытывал радость просто от общения с женщиной. Ему не хотелось ее соблазнять, тащить в постель. Ему открылось счастье быть другом женщине. Он с радостью покупал ей цветы, носил на руках и жил от встречи до встречи. До тех пор пока однажды не случилось то, чего Саша больше всего боялся.

– Милый, я должна тебе сказать, что ханами подходит к финалу, – заявила вдруг Мария. – Цветущая сакура скоро осыплется.

– О чем это ты? – Он сделал вид, что не понял.

– Я люблю тебя, как люблю всех, – отвечала девушка. – Ты дорог мне, как дороги все мои портреты. Однако в последнее время я все чаще ощущаю, как ты стал привязываться ко мне. А это не входило в мои планы. Я лишь хотела показать тебе, что любовь – это неиссякаемый источник силы и что только в нем ты можешь напиться жизнью. Когда мы встретились, тебе казалось, что все кончено, что жить тебе уже не для чего. Теперь ты понял, что это совсем не так. Что на свете есть много всего, ради чего необходимо продолжать жить. Это твоя жена, которой сейчас еще хуже, чем тебе, которой необходима твоя помощь и поддержка. Это твои дочки, которые еще только-только стоят на пороге жизни со всеми ее невзгодами и радостями. Это твоя работа, которая, что бы там ни происходило, все равно остается для мужчины одним из самых главных моментов в жизни. Но дело не только в этом. Есть еще радость бытия, которую, как я вижу, ты вновь научился ощущать. А раз так – то я тебе больше уже не нужна. Сейчас я отпущу твою руку и уйду по этой аллее навсегда. Скроюсь от тебя и буду мысленно наблюдать за твоей жизнью, за тем, как ты превращаешься из ремесленника в творца. Как начинаешь глядеть на мир так, как смотрят на цветение сакуры. И помни, что смерть приходит не со старостью, а с опустошением, тогда, когда умирает радость, рождается печаль, когда умирает счастье и рождается тоска, – тогда ты становишься палачом собственной жизни. Не надо, не отсекай голову самой трепетной, самой желанной, самой любящей женщине: жизни. Если бы знал, что я не существую на самом деле, что я всего лишь видение, если бы ты знал, что находишься на волосок от смерти и что через секунду лишишься возможности видеть и слышать мир, то что бы ты загадал на прощание? Каким было бы твое последнее желание? Саша, не молчи, скажи, я жду!