Юсуф Шаруни - Современный египетский рассказ

В ответ раздавался только храп. Я легонько тронул лавочника за плечо. Он беспокойно зашевелился и открыл глаза, покрасневшие от сна.

— Дяденька, — позвал я еще раз.

Он наконец проснулся, узнал меня и пробурчал недовольно:

— Ну чего еще?

— На пиастр бобов…

— Чего?!

— Вот пиастр, а вот и тарелка.

Тут он разорался:

— Ты что, малый, вконец спятил? Убирайся, покуда я не проломил тебе голову!

Но я не двигался с места. Тогда он толкнул меня, да так сильно, что я не устоял на ногах и упал навзничь. Я поднялся, с трудом сдерживая слезы, которые жгли мне глаза. В одной руке я все еще сжимал тарелку, в другой — пиастр. Я взглянул на торговца с ненавистью и повернулся было, чтобы уйти, как вдруг мне вспомнились картинки, изображавшие рыцарские подвиги. Мгновенно я исполнился решимости и изо всех сил запустил в лавочника тарелкой. Тарелка угодила ему прямо в голову. Я же бросился бежать без оглядки. Мне казалось, что я убил его, как рыцарь убил дракона…

Только у старой стены я остановился и, тяжело дыша, огляделся — погони не было. Что же мне делать дальше? Возвращаться домой без второй тарелки нельзя, за это меня неминуемо высекут, оставалось лишь бесцельно бродить по улицам. В кулаке у меня был зажат пиастр, он мог еще доставить мне радость. Я решил не думать о своей провинности. Но где же фокусник, где волшебные картинки? Напрасно я их искал повсюду. Их нигде не было.

Устав от бесплодных поисков, я вернулся к разрушенной лестнице, где у меня было назначено свидание, и сел там в ожидании приятной встречи. Мне хотелось еще раз поцеловать сладкие от засахаренного горошка губы девочки. В душе я признавался себе, что девочка пробудила во мне чудесные чувства, каких я никогда прежде не испытывал.

Пока я ждал, предаваясь мечтам, из глубины дома до меня донесся шепот. Осторожно поднявшись по ступенькам на верхнюю площадку, я прилег там и, оставаясь незамеченным, заглянул вниз. За высокой стеной виднелись руины — все, что уцелело от бывшего казначейства и резиденции верховного судьи. Под лестницей сидели мужчина и женщина, они-то и шептались меж собой. Мужчина был похож на бродягу, а женщина с виду напоминала цыганку-пастушку. Каким-то чутьем я догадался, что у них тоже «свидание», вроде того, какое назначено здесь у меня. Только они были гораздо искушеннее в подобных вещах и занимались таким делом, какое мне и не снилось. В удивлении я не мог оторвать от них взгляда. Я был охвачен любопытством и в то же время сконфужен.

Наконец они отстранились друг от друга. После продолжительного молчания мужчина сказал:

— Гони монету!

— На тебя не напасешься! — сердито отозвалась женщина.

Сплюнув под ноги, он сказал:

— Ты чокнутая.

— А ты ворюга!

Неожиданно он ударил ее наотмашь по лицу. В ответ она швырнула ему в глаза горсть земли. Лицо его исказилось от ненависти, он бросился на нее и схватил за горло. Завязалась отчаянная борьба. Женщина безуспешно пыталась разжать пальцы, стиснувшие ей шею. Из горла у нее вырвался хрип, глаза вылезли из орбит, по телу пробежала судорога… Я смотрел на все это, онемев от страха. Но, увидев струйку крови, сочившуюся у нее из носа, я громко вскрикнул и скатился вниз по ступенькам, прежде чем мужчина успел поднять голову. В два прыжка я достиг двери и помчался по улице, сам не зная куда. Я бежал до тех пор, пока не задохнулся от быстрого бега. Тогда я остановился и с удивлением обнаружил, что стою под высокой аркой на перекрестке. Я никогда не бывал здесь раньше и не знал, в какой стороне мой дом. По обеим сторонам арки сидели нищие слепцы, мимо них равнодушно сновали прохожие. Со страхом я понял, что заблудился и неисчислимые опасности поджидают меня, прежде чем я найду дорогу домой. Может быть, обратиться к первому встречному и спросить, куда идти? А что, если я нарвусь на кого-нибудь вроде лавочника или бродяги, которого видел среди развалин? Вот если бы произошло чудо и я увидел бы маму, идущую мне навстречу! Как радостно кинулся бы я к ней! Сумею ли я один выбраться отсюда?

Пока я размышлял о том, что меня ждет, день начал угасать, и ночь, покинув свое укрытие, опустилась на землю. Я понял, что должен действовать быстро и решительно.

Пер. Л. Степанова

Сгустились тучи, и стало темно. Начал накрапывать дождь. По мостовой пронесся холодный, пропитанный сыростью ветер. Прохожие ускорили шаги. Некоторые укрылись под навесом автобусной остановки. Все было серым и будничным. Вдруг из-за угла стремительно выбежал человек и опрометью бросился в переулок. За ним мчалась толпа мужчин и мальчишек с криками: «Вор! Держи вора!» Крики понемногу стихли, замерли где-то вдалеке. Улица опустела. Люди остались только под навесом — кто ждал автобуса, кто пережидал дождь.