Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

Порой он ощущал себя неведомым обитателем морских глубин, которого высокий прилив выкинул на берег. И вот он беспомощно лежит на песке. Вода отступила, оставила его. Иногда он на миг сознавал, что погружен в анабиоз и ждет возвращения в родную стихию. Но тут же говорил, что переживает кризис личности, только и всего. Выводил «вольво» из гаража, полировал, надевал шоферскую фуражку и говорил: это я, это я.

Против обыкновения Квартету Райс было как будто интересно что-то помимо его тела. Что доказывало, как полезно иногда дать им по рукам.

— Где ты живешь? — спросила печальная дамочка.

Он объяснил, что живет в плавучем домике на Темзе в Челси, а «вольво» держит в гараже на Чейн-Уок. Машину ему подарила тетка, когда его вышвырнули из Королевского музыкального колледжа за грубость. Ну и с помощью машины он зарабатывает себе на жизнь, пока прикидывает, какому занятию посвятить себя дальше.

— И давно?

— Я, собственно, не считал, — ошеломленно сказал Рам, — но выходит уже десять лет. А мне казалось, это случилось только-только.

Она сказала, что однажды и ее готовы были принять в Королевский колледж. Но кто угомонился бы, чтобы петь Генделя, когда впереди маячит контракт на запись диска, статус звезды и рок-н-ролл? Уж, конечно, не она. Во всяком случае, тогда. А на чем он играл? Да на чем угодно, сказал он, а стажировался на дирижера. Это произвело на нее впечатление.

— Если бы они выгоняли каждого за манеру поведения, у них ни единого студента не осталось бы, — сказала она сочувственно.

Он признался, что его просто отстранили от занятий на неделю, а он оскорбился, сказал, что больше туда не вернется, и не вернулся.

— Почти доехали, — сказал он, злясь на себя за свою откровенность. — Будем надеяться, вы знаете, что делаете.

Леди Райс надеялась увидеть запустение и услышать стенания, когда «вольво» повернет к дому, но не увидела и не услышала. Парк, сады, цветники, ухоженные, дремали в лучах летнего солнца, на лугах мирно паслись лошади; сама Природа вступила в заговор против нее, чтобы сказать: «Видишь, как мы все прекрасно обходимся без тебя!» Указатели, удачно размещенные и красиво покрашенные, теперь указывали, где искать Райсовские Конюшни, Псарню и Кошачий питомник, а также Аттракционы, Господский Дом, Сады эпохи Реставрации, Лабиринт, магазин «Сувениры», Гончарню, Тематический парк, Выставку и Туалеты. О да, в ее отсутствие они прогрессировали — и очень быстро.

Посетители семьями прогуливались вокруг дома; хорошо воспитанные дети доедали мороженое, прежде чем войти внутрь, и повсюду хватало мусорных урн для оберток и прочего. Над домом потрудились стекольщики: треснувшие тонкие, хрупкие стекла, которые в дни Анджелики сохранялись как раритеты — некоторым было за двести лет, — вандалы заменили юными, толстыми, небьющимися стеклами без единого изъяна. Но в остальном леди Райс не сумела найти никаких просчетов в том, что сотворили с поместьем, — то есть если вам по вкусу подобные новшества. Ей они по вкусу не были, и тем горше показался успех тех, кто ими упивался.

Леди Райс обратилась к женщине, продававшей билеты — новые изменения в штате, — и, заметив, что плата за вход удвоилась, сказала негромко, что она — друг семьи: нельзя ли ей увидеть сэра Эдвина?

— Мы сюда не для этого приехали, — сказала Анджелика.

— В таком виде нам никак нельзя с ним встретиться, — сказала Джелли.

— Он будет видеть только ту, что под одеждой, — сказала леди Райс оптимистично.

— А по-моему, это правильно, раз уж мы здесь, — сказала Ангел.

Их сердце забилось громче, застучало, заметалось.

Кассирша с некоторым сомнением взяла телефон, позвонила в жилое крыло и сказала тому, кто взял трубку там:

— К сэру Эдвину пришли, леди Алтея.

И Ангел подумала, что это нечестно: всякий неосведомленный человек решит, будто Антея — жена Эдвина и потому «леди». Она почувствовала, что у нее отняли и это отличие.

Леди Райс ждала. Посетители смотрели на нее с любопытством. Леди Райс заметила, что цена чая со сливками тоже поднялась. Дубовый паркет, который она вручную натирала до глубокого блеска, был покрыт практичной полимерной пленкой, и небольшая табличка даже сообщала: «Полы в Райс-Корте обклеены компанией «Полисерв» — без сомнения, за табличкой скрывалась большая скидка. Антея, должна была она признать, экономила деньги на чем могла и тратила их на что следовало.

Из двери, обитой зеленой бязью и отделявшей жилую часть от апартаментов, открытых для осмотра, вышел не сэр Эдвин, вышла Антея. Она выглядела старше, чем помнилось леди Райс: то ли домашняя жизнь с Эдвином, вторжения миссис Макартур и роль владелицы поместья в сочетании с обязанностями казначея заметно сказались на ней за прошедший год, то ли леди Райс видела ее теперь более ясным взглядом. Лицо Антеи, казавшееся таким привлекательно-обветренным, теперь изрезала сетка тонких морщин, кожу, обтягивавшую скулы, покрывали багровые пятна — следствие, решила леди Райс, алкогольных излишеств.