Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

Эдвин, могучее телосложение, широкоплечий, мышцы и нервы под мягким слоем плоти, кожа теплая, несмотря на голубую кровь, подбородок от природы властный, но от природы, непрерывно отступающей, ныне в глазах внешнего мира был человеком, которому крупно повезло с наследственностью, как физической, так и в финансовом смысле. Он был крайне рационален, исполнен спокойной уверенности, приятен, отзывчив и достаточно умен, а также с неведомым количеством акций загадочных заграничных компаний. И вот этот человек, этот образец, этот не всегда разумный принц, теперь возмужавший до королевского достоинства, уперся спиной в стеллаж бельевой, коленом раздвинул колени Антеи, вломился между ее бедер и без всяких церемоний совокупился с ней. Антея даже не дрогнула — в отличие от леди Райс. На голове Антеи была такая знакомая косынка, кремовая, из плотного шелка, с узором из якорных цепей и лошадей. Эдвин, поняла леди Райс, предпочитал, чтобы Антея носила эту косынку и в доме, и под открытым небом, а Антея, всегда сознававшая, что ей, возможно, не мешало бы вымыть волосы, ничего против не имела. В этот момент, кроме косынки, на ней ничего не было. Она была узкобедрой, практически тощей. Леди Райс, следя за ними, обнаружила, что мужчина полностью заслоняет от нее женщину, настолько он был шире нее. Бельевой им пришлось воспользоваться явно потому, что миссис Макартур постоянно заставала их врасплох — принося им завтрак на подносе или предупреждая, что уборщицы ждут или что Роберту Джеллико необходимо присутствие Эдварда. Тут они были в безопасности по меньшей мере на час.

Вот и все про духа леди Райс.

Само собой подразумевалось, хотя вслух произносилось редко, что Эдвин женился на Анджелике, поддавшись мимолетной страсти; он женился на девушке, ни с какой стороны ему не подходившей, — безродной, не только не желавшей скакать за гончими, но вставшей на сторону противников лисьей травли; она постоянно отказывала мужу в его супружеских правах то под одним предлогом, то под другим, хотя продолжала присваивать титул. Естественно, что ему пришлось искать на стороне. Антея понимала, что обеспечивать счастье мужчине есть один способ: обеспечивать его сексом до предела, и никаких интеллектуальных задач. Мужчины, едва подростковость остается позади, предпочитают отдыхать.

Увидеть Антею теперь, как ее увидел дух леди Райс: откинулась на стопки пахнущего душистым мылом белья, руки раскинуты, будто она распята на стеллаже, кулаки сжимаются и разжимаются, глаза закатываются, охает «еще!», «еще!», «ах, милый!». Они редко целуются, в этом есть что-то личное. Вот такой секс по вкусу Эдвину, как и Антее. Побольше, побольше и абсолютно безличного.

Моя беда, думает леди Райс или какая-то другая из них, что изначальная Анджелика, бывшая Свихнутая целка, оказалась слишком уж взыскательной. Анджелике требовались ухаживания; она искала романтичности; ей нравились поцелуи, нежные слова; она легко уставала и под конец предпочитала по мере возможности избегать траханья. Мужчине подобные штучки легко надоедают. Соблазнение и обольщения, любовные игры и поддразнивания хороши год-два, но за десять лет бездетного брака вполне могут приесться.

Дух леди Райс настойчиво призывался назад в «вольво». Рык чудовища некоторое время заглушал вопли о помощи других ее альтер эго.

— Черт! — кричала Анджелика. — Я не могу справиться с Ангел. Она все под себя подминает. Где ты, леди Райс?

— Она нас не слушает, — стонала Джелли. — Ее ничем не удержать. Не признает консенсуса, и все тут. Она опасна.

— Я просто стараюсь кое в чем разобраться, — неопределенно сказала леди Райс. — Стараюсь стать более приятной личностью.

— Такой роскоши мы себе позволить не можем! — взвизгнула Анджелика. — Эта потаскуха отпочковывается от тебя. Сделай же что-нибудь! Она из твоего подсознания, не из нашего.

— О Боже, — сказала леди Райс и вернулась в свое тело, избавляясь от попытки стать благоразумной, подавить ревность и посмотреть на все с точки зрения Эдвина. Но она опоздала.

Ибо в тот самый момент, когда в бельевой на втором этаже дома своих предков ее законный муж судорожно дернулся в ее сопернице, на заднем сиденье машины Рама Ангел испустила мычание, равносильное крику, знаменующему ее появление на свет. Пуповина, соединявшая Ангел с леди Райс, была рассечена. Ангел в отличие от Анджелики да и от Джелли тоже понимала, что жизнь может быть прекрасной. Бери то, что она преподносит, а если преподношение мужского пола, бери и его.