Михаил Веллер - Огонь и агония

Ранчо небольшое, все на таких очень крутых холмах в частую складку — ну, будто маленькие крутые овраги тянутся круто вверх, а между ними узкие округленные перемычки, и все это твердо-песчаное и густо заросло кустами. По русской классификации — это абсолютное неудобье, дешевый участок. Возможно, если свести кусты и засадить склоны виноградом — может быть хорошая плантация. (В Калифорнии с этим делом все в порядке.)

А день будний, полдень уже, народу никого, мы поднимаемся по довольно крутой дорожке узкой наверх, там еще каменные стены дома недостроенного лондоновского стоят, того самого «Дома Волка» — очень небольшой был домик заложен, даже странно сейчас кажется. И дальше вверх уже просто тропинка вьется по этим холмистым складкам между овражками. Минут… ну, наверное, восемь по ней еще вверх идти.

И наверху на холме между кустов полянка. Небольшая. Посередине — квадрат низеньким, ниже колена, штакетничком огорожен, потемневшим, стареньким; метров пять на пять квадрат. А посередине — и лежит камень. Валун. Тот самый. «Камень, который не пригодился рабочим», как называл его когда-то сам Джек Лондон. Вот это — его могила.

Камень удивительно небольшой, меньше метра в длину, высотой сантиметров сорок не будет, округлый такой замшелый темный валун. Старый на вид, как… как вечность. Невзрачный.

Вот под ним лежит Джек Лондон.

Джек Лондон! Рассказ которого «Мексиканец» в тринадцать лет меня всего перевернул! Биографию которого, «Моряк в седле» Ирвинга Стоуна, в серии «ЖЗЛ» я знал тогда наизусть, наверное. «Мартин Иден» которого, подаренный мне однокурсницей на первом курсе, с надписью: «Быть самым большим куском закваски не так-то уж и просто!» стоит у меня на полке до сих пор. Джек Лондон, который сменил на троне великого Киплинга и получал баснословные по тем временам четверть доллара за слово!

Джек Лондон, цитату из которого мы в декабре писали через всю стену в общаге: «Вот поживешь с мое в этой проклятой стране, сынок, тогда узнаешь, что Новый Год бывает только раз в году!» Цитата слегка изменена, как вы понимаете, но смысл ясен.

Видите ли, нынешние поколения уже никогда не поймут, кем был Джек Лондон в Советском Союзе. Хрен с ним с больным Лениным, которому Крупская читала «Любовь к жизни». Лондону в СССР жутко повезло в том плане, что, во-первых, он был социалистом и против капитализма, и вообще написал «Железную пяту». А во-вторых, он очень удачно умер до Октябрьской Революции, в 1916 году — и по этой причине не сказал ни единого слова о первом в мире государстве победившего пролетариата. Он был идеологически и социально наш: из пролетарской среды, обличал капитализм, воспевал свободу и даже революцию! Он своим творчеством являл поддержку нашей идеологии в цитадели империализма — в США. Вот такую ему без спроса выделили роль. А надо ведь хоть кого-то издавать из зарубежных писателей? Вот его и издавали.

Но! В бюрократизированной стране, где все было расписано! Где все было вогнано в рамки и стиснуто в рамках! Где как закон проповедовали послушание, подчинение законам, коллективизм, подчинение человека интересам общества и государства, работу исключительно на государство и всеобщее благо, все — строем, хором, в ногу, по приказу, с энтузиазмом, по правилам! Всем поровну! — Джек Лондон с его гимном человеческой свободе и силе, с его восхищением человеческим мужеством и благородством — Джек Лондон, герои которого признавали только правду и справедливость, а на закон им было плевать, если он противоречил правде и справедливости. Лондон, герои которого вершили справедливый суд собственной рукой и брали на себя всю ответственность, без этого ханжеского скулежа о государственном суде, недопустимости самоуправства и так далее всей этой мерзостной хренотени. В которой жили советские люди как в липкой паутине. Джек Лондон — герои которого убивали врагов, силой отбирали свое, своим горбом и мужеством и удачей богатели, и это было хорошо и похвально, герои которого не были привязаны к одному месту и одной профессии — а в Советском Союзе полагалось сидеть и работать на одном месте, крестьяне вообще были закрепощены почти, а менявших места и работы в газетах презрительно называли «летуны», и кэгэбэшники в отделах кадров брезгливо смотрели их трудовые книжки и читали нотации… Вот в СССР этот Джек Лондон, который был за все то — настоящее, честное, мужественное, сильное, свободное, благородное, самостоятельное — чего так не хватало советским людям — вот этот Джек Лондон был самым издаваемым в СССР писателем. Самым издаваемым! Из всех, кто не входил в обязательную школьную программу. Уступал он по тиражам только Андерсону — но тот проходил по ведомству детской литературы, там другие планы и разнарядки, и там гораздо меньший ассортимент, так что Андерсон тут не в счет.